Взгляд Элиз метнулся к простенку, на котором висело древнее оружие: копья, старинный остробой, лук и арбалет. Еще мечи и секира. Миссис Барнс подумала, что если она успеет, то эта секира поможет ей разнести окно, и тогда Элиз выскочит в сад. Израненная, голая, но хоть с каким-то шансом на спасение. Демон должен ей помочь! Она метнулась к простенку. По пути молнией мелькнула мысль: ее мучители сразу же прибегут на грохот от ударов секиры! Может быть правильнее не разбивать окно, а убить этих мерзавцев? Но там пес! Элиз боялась его больше, чем Махуизоха и свихнувшегося виконта Уоллеса!

Когда миссис Барнс смогла вырвать секиру из крепления, шаги и голоса мужчин уже звучали в коридоре. Дрожа от страха и волнения, Элиз стала слева от дверного проема и подняла тяжелую секиру. Последние мгновения до появления первого из мерзавцев длились вечность. Сердце баронессы стучало так громко, что она опасалась: этот частый, гулкий стук ее мучители непременно услышат и поймут, что она поджидает их у двери. Мысли в голове неслись точно табун обезумевших лошадей. В эти мгновения Элиз успела передумать все: что ей будет, когда ее схватит полиция; как жаль, что она уже не сможет помочь Алексу с фотографией снимка; сможет ли она убить сразу двух мужчин или они убьют ее. И еще пес! Он слишком быстрый, верткий — его точно не одолеть секирой, слишком тяжелой для ее рук. Лорд, наверное, загрызет ее.

Первым в зал вошел великий вождь Махуизох, и секира проломила его голову — рассекла ее пополам. Фонтан крови брызнул так далеко, что алые капли оросили статую небесного Тонатиуха. Кровожадный бог получил то, чего желал. Виконт Уоллес не сразу понял происходящее. Он замер, издав слабый стон, вытаращив глаза, уставился на Элиз. Не теряя драгоценные мгновения миссис Барнс снова занесла секиру. В последний миг хозяин особняка увернулся, и тяжелое стальное лезвие отрубило ему руку вместо головы.

Лорд! Эта опасная мысль точно молния вошла в висок баронессы. Огромный темно-серый дог стоял в коридоре в трех шагах от баронессы. Его рычание не было слышно за воплем господина Уоллеса, катавшегося по полу. Элиз успела схватиться за ручку двери и потянула ее на себя. Она почти успела захлопнуть ее. Успела бы, если бы не отрубленная рука Джозефа. Ладонь этой конечности легла так, что застряла под низом створки двери и мешала ее закрыть.

— Черт! Черт! — Элизабет несколько раз пнула окровавленный обрубок, но пес уже просунул голову между створкой двери и дверной коробкой, остервенело лая, он пытался ворваться в зал.

Миссис Барнс вскрикнула от боли — оставшаяся невредимой рука Джозефа вцепилась в ее ногу чуть выше ступни и сжала с такой яростью, что казалось его стальные пальцы сейчас переломят кость. Джозеф, вопил от боли и тянул Элизабет к себе. Кроме безумной боли виконта пробирал смертельный ужас. Ведь если его проклятой гости удастся закрыть дверь, то его верный пес не придет на помощь, и тогда… Тогда миссис Барнс легко расправится с ним!

Едва сумев устоять на ногах и изо всех сил держа дверь левой рукой, правой Элиз подняла тяжелую секиру и обрушила на морду Лорда. Лай пса прервался визгом. Он отскочил в коридор, и баронесса наконец смогла захлопнуть дверь.

Все еще держа Элиз за ногу, господин Уоллес произнес:

— Элиз, дорогая… — его взгляд был полон страдания, а пальцы, сжимавшую ногу гостьи постепенно обмякли. — Элиз, зачем ты это сделала? Мы же шутили. Никто бы не убил тебя. Я просто хотел тебя напугать.

— Шутили?! — Элизабет опустила секиру так, что окровавленное острие легло на лоб виконта. — Джозеф, спасибо за волшебный вечер. Очень остроумные шутки. Мне было смешно до колик! — она горько усмехнулась. — Но все хорошее рано или поздно кончается, правда?

— Элиз, детка, ты же не убьешь меня? — скрежеща зубами от боли, вымолвил Уоллес.

— Разве ты не хочешь соединиться душой с великим Тонатиухом? Твой друг уже там, и мне кажется, ни о чем не жалеет. Но я милостива, Джозеф… — Элиз наклонилась, пронзительно глядя в его глаза и провела секирой так, что ее острие рассекло лоб виконта, оставляя кровавую борозду.

— Правда? Элиз, не убьешь? — пальцы Джозефа начали ласкать ее ногу.

— Ты можешь попросить меня исполнить твое последнее желание. Если оно мне понравится, то я его исполню, — Элиз чувствовала, как ее тело еще подрагивает от злости, но страх уже прошел и на его место возвращалась боль. Болело лицо, по которому ее беспощадно бил Джозеф и индеец. Болело там, в глубине, между ягодиц, где очень грубо побывал немаленький член виконта. И душа тоже болела. При чем эта боль была самой сильной.

— Тогда я прошу, умоляю!.. Не убивай меня! — взмолился хозяин особняка. — Это мое желание, Элиз!

Он заплакал. Всхлипывая так противно, что желание убить его в миссис Барнс только выросло. Там за закрытой лишь на защелку дверью кроме собачьего визга послышался еще чей-то голос. Наверное, дворецкого или слуг виконта Уоллеса.

Глава 18

Серебряные стрелы

Элиз не знала, как запереть дверь. Внутренний запор здесь не был предусмотрен. И сюда явно кто-то шел — это баронесса поняла, когда жалобный визг пса прервался и послышались голоса, перешедшие в крики.