— Ну, я тебя внимательно слушаю, — Савельев взял стул и сел напротив него.

Этот человек ничуть не был похож на Нику. Как она сказала про него: сложный… да какой, к чёрту, сложный, это человек-каток, машина, а он, глупец, ещё собирался его шантажировать. Типа, вы отменяете свой убийственный приказ, я отвожу вас к Нике. Разбитые губы Кира сами собой попытались растянуться в саркастическую усмешку. Но ничего у него из этого не получилось, одна болезненная гримаса.

— С Никой всё в порядке, — прошептал он непослушными губами. — Она на шестьдесят девятом этаже. С ней Марк… Марк Шостак.

Выдавив из себя это, он замолчал. Теперь его миссия окончательно провалилась. Люди, запертые внизу, так и останутся запертыми, а он… ну скорее всего его вернут туда же, в лучшем случае, а в худшем… хотя какая теперь разница, конец-то всё равно один.

Он сидел, опустив взгляд, уставившись себе под ноги, и не видел, как Павел Григорьевич быстро переглянулся с генералом.

— Давай всё по порядку.

Кирилл поднял голову. Его глаза встретились с глазами Савельева. С Никиными глазами. У неё были такие же. Пасмурные, цвета февральского неба.

— По какому… порядку?

— По такому. С самого начала давай. Откуда ты знаешь мою дочь?

— Мы с Вовкой Андрейченко, это мой друг, был… Мы с Никой познакомились на пятьдесят четвёртом, в больнице. Ника там помогала Анне, это её тётя, кажется, а мы с Вовкой сбежали с карантина. И Ника обещала нам помочь.

По лицу Павла Григорьевича пробежала тень удивления. Но он промолчал. А Кир продолжил дальше.

Умом он понимал, что сейчас врать нельзя. Сидящий напротив него человек уловит любую фальшь. Поэтому говорить надо всё. Про больницу Анны. Про встречу с местным дилером, там, на пятьдесят четвёртом. Про наркотики, найденные в рюкзаке Ники. Про драку. Про убийство. Про охранников, рыскающих по всем нижним этажам. Даже про Бахтина, который отвёз его наверх…

Кир говорил и говорил. Иногда останавливался, пытался сглотнуть несуществующую слюну, облизывал языком пересохшие распухшие губы. Савельев выжидающе молчал.

— Она вас ждёт там, на шестьдесят девятом, в заброшенных отсеках. С ней остался Марк. Но надо спешить. Внизу охрана… много охраны. Они ищут Нику, — закончил Кир свой рассказ.

— Ловко придумано, — усмехнулся стоявший рядом Ледовской.

— Да уж, ничего не скажешь, врёт складно, — Павел Григорьевич поднялся со стула.

Кир удивлённо посмотрел на них обоих. Они ему не поверили. В льдистых глазах генерала колыхалась презрительная насмешка, а на лице Савельева промелькнуло что-то, отдалённо похожее на разочарование.

— Вы мне не верите?

— Парень, как там тебя? Кирилл? — Савельев устало вздохнул. — Ты хоть понимаешь, что ты в любом случае на этом свете не жилец? Те, кто тебе эту легенду сочинил, палец о палец не ударят ради тебя. Даже если я тебя отпущу, что, маловероятно, но помечтать ты, конечно, можешь, твои хозяева прикончат тебя быстрее, чем ты успеешь ещё кому-нибудь поведать эту трогательную сказочку. Но у тебя есть возможность попытаться облегчить своё положение. Просто расскажи нам, кто тебя с этой историей ко мне послал, и, если знаешь, где Ника, хотя… откуда тебе это знать.

— Да я знаю! На шестьдесят девятом, я же вам говорю! — Кир попытался привстать, но его конвоиры были начеку, и Кира тут же вернули на место, попутно пару раз ударив под рёбра.

— Упорный, — покачал головой Ледовской.

— Или дурак. Одно из двух, — Савельев медленно развернулся и пошёл прочь. Остановился возле стола, такого же массивного, как и он сам, тяжело опёрся одной рукой о светлую, блестящую столешницу.

Он стоял спиной к Киру, ссутулив плечи, и смотрел куда-то вдаль. В небо, которое раскинулось перед ним и над ним, в небо, которое и звало, и одновременно давило, едва сдерживаемое гигантским куполом.

И Кир вдруг вспомнил.

Я полагала, что купол — это и есть небо. И когда папа брал меня к себе на работу, а у него кабинет как раз под куполом, я считала, что небо прямо над ним, вокруг него. А если ладошкой коснёшься — стекло.

— Стеклянное небо…

— Что ты сказал? — Павел Григорьевич резко обернулся. — Повтори, что ты сейчас только что сказал.

— Стеклянное небо. Ника говорила, что когда она была маленькой, она думала, что небо — стеклянное…

***

— Паша, ну это глупо в конце концов. Поверить какому-то мальчишке только потому, что он сказал какие-то там слова.

— Нет, Алексей Игнатьевич, не какие-то слова. Эти слова Ника говорила. Она их только мне говорила. Про стеклянное небо. Ну не могут они про них знать. Не могут. И придумать он их не мог!

— А! — Ледовской рассерженно махнул рукой.

Они быстро проработали план. Если парень не врал, действовать надо было быстро и чётко. Вызванный генералом командир разведотряда, который должен был отправиться вместе с Павлом вниз, принёс бумажные карты этажей, и Кира заставили указать место, где прячется Ника. Парень так долго пытался сообразить, где этот отсек на карте, что Павлу уже захотелось придать ему ускорение в виде пинка или увесистого подзатыльника. Но командир разведотряда, мужик сдержанный и немногословный, помог Киру сориентироваться.