Также мы с отцом обсудили, что на практике в повседневной жизни применять научный метод довольно затруднительно, а потому естественнонаучное мировоззрение обычно заменяется на обывательское, даже у учёных. А обывательское мировоззрение – это гремучая смесь всяких воззрений, полученных человеком в процессе его жизни и общения со своими близкими, друзьями да и просто любыми людьми. В состав обывательского мировоззрения входят разные принципы взаимодействия с окружающей действительностью, почерпнутые из других типов мировоззрений – в первую очередь из религиозного и мистического, так как именно они лежат в глубине массового сознания и подспудно через воспитание так или иначе внедряются в головы практически всем людям в детском возрасте. И надо обладать сильной волей, чтобы перевести своё познание на новые рельсы.

Отец сказал, что нервная система у человека устроена особым образом – она состоит из комплексов нейронных сетей, хитроумно переплетённых друг с другом. А одной из главных способностей нейросетей, за что их так любят специалисты в области искусственного интеллекта, является способность находить скрытые закономерности и взаимосвязи во входных данных. Но тут кроется и проблема – в нейросетях нет механизма оценки, насколько эти найденные закономерности действительно соответствуют чему-то значимому. Поэтому они вполне могут находить закономерности в данных, в которых таких закономерностей не то, что нет, а они не соответствуют действительному состоянию вещей. И, вроде бы, так распорядился естественный отбор.

В качестве примера отец привёл такую сценку. Стоит древняя гоминида и смотрит на блики солнечного света на листве дерева, и тут ей кажется, что эти блики сложились в образ морды леопарда. Если гоминида сразу же даст стрекача, то она, скорее всего, выживет и даст потомство, даже если никакого леопарда в листве дерева не было. А если гоминида останется и будет размышлять – это свет так ловко упал на листья или же там действительно леопард, то в случае наличия последнего, она, видимо, потомства не даст. Так что именно вот так естественный отбор и отобрал тех, кто действовал, найдя первую закономерность, а не размышлял о причинах такой находки.

Отец назвал это апофенией. Это способность человека связывать в причинно-следственные связи то, что просто проявилось одно за другим, после чего добавил: «После не значит вследствие». Апофению он назвал бичом нашего разума, и обвинил её в появлении всех этих странных древних суеверий, которые в итоге оформились в целые мировоззренческие системы. Я не стал с ним спорить, а просто запомнил эту информацию.

Затем отец познакомил меня с тем, как организована работа учёных в современных реалиях. Так как наука к XXI веку стала очень сложной, крайне комплексной деятельностью человеческой цивилизации, то уже не получается действовать так, как это делали подвижники естественнонаучного мировоззрения в эпоху Возрождения, когда они в одиночку могли исследовать самые широкие области. Сегодня большая часть научных исследований проводится научными коллаборациями, которые выполняют научно-исследовательские работы.

Как оказалось, в Средневековье и в Новое время учёные могли самостоятельно проводить наблюдения и исследования или за свои собственные деньги, или за деньги какого-нибудь богатого покровителя. Это, в целом, было в порядке вещей. Но сегодня государство определяет свою научно-техническую политику, реализуя долгосрочные программы и проекты на национальном уровне. Фактически, это является управлением научно-техническим прогрессом. И поэтому чаще всего научные коллективы работают по государственным заказам, которые появляются как раз в рамках этих самых долгосрочных программ развития.

Оказалось, что управлять научно-техническим прогрессом также важно, как и любой другой человеческой деятельностью. Нет, конечно, научное сообщество, как множество высокоинтеллектуальных людей, способно к самоорганизации, но если существуют внешние рамки и направления, то научный поиск ведётся более эффективно. К тому же, государство является единственным источником финансирования фундаментальных научных исследований, то есть таких исследований, результаты которых вряд ли получится внедрить в промышленное производство сразу после их получения. Может пройти несколько десятков лет от получения результатов фундаментальных исследований до их внедрения в хозяйственно-экономическую деятельность общества. Этим они отличаются от прикладных научных изысканий.

Так что именно государство в первую очередь определяет направления и глубину научного поиска и исследований, которые ему требуются для поддержки других своих активностей в прочих сферах жизни. Государство проводит согласованные политики развития в экономике, финансах, промышленности, сельском хозяйстве, безопасности, здравоохранении, образовании, культуре и других сферах жизни, и поэтому научная деятельность государства является системообразующей, этаким фундаментом, на котором строятся процессы развития общества в целом и каждого человека в отдельности.

Итак, именно государство в соответствии со своей научно-технической политикой определяет приоритетные направления научных исследований и оформляет их в долгосрочные программы. Такой метод программного управления отраслями, по словам отца, оказался довольно эффективным – главное, периодически пересматривать программы и адаптировать их к меняющимся условиям. Адаптация подразумевает изменение планов, наименований работ, добавление новых работ или исключение неактуальных. Важно не фиксироваться на программе, как на некой догме, выбитой в скрижалях, чтобы не получилось так, что весь мир свернул в сторону, а научные коллективы одной страны прут напролом в другом направлении. Но и «весь мир» также не должен восприниматься в качестве ориентира – у государства должны быть собственные интересы, основанные на жизни общества и видении будущего.