– Считай она уже твоя! Но только после свадьбы! Первым у этой красотки буду я!

– Договорились!

– Тогда пора подготовиться к встрече со своей суженой! – засмеялся Олег. – И главное, она не должна раньше времени узнать, что её отец был моим отчимом и что я тоже работаю в его же корпорации! Она не должна даже и помыслить, что я с ней только ради её наследства!

*********************

– Василечек, ты не горячись! – произнесла Лукерья входя в дом. – Отец твой конечно ещё тот негодяй. Но эта корпорация создана моей дочерью и твоей мамой. И мне бы хотелось, чтобы ты продолжила работу своей мамы. Выучилась. Твоей маме в свое время пришлось для этого поехать в город, а мы помогали ей как могли. В те времена я работала еще учительницей в соседней деревне, а твой дедушка был завучем в этой же школе, да и пчеловодством занимался. Мама твоя конечно хотела чтобы мы переехали в Москву, после того, как она встретила твоего отца и вышла за него замуж, но нам и тут было очень хорошо, хоть мы и скучали по дочери, но она приезжала к нам частенько и даже с тобой. Хотя ты конечно этого и не помнишь. Да и папа твой если честно безумно любил твою маму и тебя и никогда бы не отказался от родной дочери, если бы не эта Жанна, которая вилась вокруг него постоянно и охомутала- таки! Если бы не та авария… – и у Лукерьи выступили слезы на глазах.

– Бабуля, не плачь! – обняла ее Василиса. – Я с тобой! И обещаю тебе подумать над твоими словами.

– Тогда прочти письмо от отца, – обняла ее бабушка. – А потом поговорим.

– Хорошо, бабуль. Если ты не против я прочту его в своей комнате?

– Конечно, Василечек! – улыбнулась ей Лукерья. – А я пока чаю сделаю с мяткой! – и она направилась на кухню.

– Мой любимый, – улыбнулась ей Василиса и ушла в свою комнату.

Присев на край кровати, Василиса разорвала запечатанный конверт и достала оттуда письмо.

"Дорогая моя, доченька, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет в живых… А значит я так и не решился поговорить с тобой. А я ведь столько раз приезжал к вам в село и наблюдал за тобой. Как ты растешь, как изучаешь этот мир, как становишься похожей на свою маму. Ты полная копия моей любимой Сонечки! Я знаю, что тяжело простить предательство отца, который фактически отказался от тебя… Но я был в такой сильной депрессии, когда потерял твою маму, что ничего не понимал, а тут появилась Жанна и она словно вытащила меня из этого омута и я… Нет, мне нет оправданий! Но знай, Василиса, я очень тебя любил всегда! Прощения просить не буду, потому что не заслуживаю! Прошу только об одном: продолжи детище своей мамы! Не передавай корпорацию никому и ни при каких обстоятельствах! Ради ее памяти! Ради мой Сонечки, ради твоей мамы! На твое имя открыт счет в одном из банков Москвы. Его я открыл сразу после того, как передал тебя твоей бабушке на воспитание. Ведь она никогда не приняла бы помощь от меня. Я пытался. Поэтому это не пустые слова. Вобщем, все данные будут у моего лучшего друга Петра Алексеевича Ковалева. Он единственный кому можно доверять в этой огромной и опасной для тебя Москве и он поможет тебе во всем. И еще, я оплатил тебе учебу в лучшем университете Москвы, просто выбери факультет. Они тебя ждут в любое время. Я очень люблю тебя, доченька. Жаль не смог этого сказать лично… И береги бабушку, она у тебя самая замечательная!".

Слезы ручьем покатились по щекам Василисы, которая всегда мечтала, чтобы папа приехал к ней и сказал, как сильно он любит ее, что она его любимая доченька. Смахнув слезы и вдохнув глубоко, Василиса направилась на кухню, где бабушка накрывала на стол.

– У меня одно условие! – произнесла она пытаясь не зареветь. – Ты едешь со мной в Москву!

– Васька, а ты думала я тебя одну осталвю на съедение этих акул?? – и это прозвучало очень грозно с учетом того, что Лукерья в этот самый момент держала нож, которым резала пирог. – Шиш им, а не бизнес моей Сонечки! Мы еще покажем кто такие алтайские девчонки!

– Ты лучшая, бабуль! – улыбнулась ей Василиса. – Можно я немного прогуляюсь? – ей хотелось побыть наедине со своими мыслями и прореветься так, чтобы не напугать своими всхлипываниями бабушку и не разволновать ее.

– Конечно, Василечек. Только не долго! Пирог остынет! Да и вдруг приедет этот твой оптовый покупатель!

– Я ненадолго, бабуль, – улыбнулась Василиса убрав письмо отца в карман платья.

Выйдя из ворот и направившись в сторону речки, Василиса услышала свое имя и обернувшись увидела высокого красивого голубоглазого брюнета в светлом свитере, черных брюках и черных туфлях.

"Вот это красавец! – подумала про себя Василиса, ведь раньше такого красивого парня она никогда не видела ни в своем селе, ни в соседнем. – Разве что по телевизору и то смотреть его ей некогда было.

– Простите, Вы же Василиса?! – улыбался такой очаровывающей улыбкой Олег, что приз за лучшую улыбку был бы его без сомнения.

– Да, – ответила ему Василиса все еще любуясь незнакомцем. – А Вы кто? Вы не похожи на местного жителя.

За Василисой конечно пытались ухаживать парни из соседнего села, где она училась, но они все ей не нравились. Слишком грубовато и настойчиво себя вели, а ей хотелось как в книжках, которые она читала все детство и юношество. Уж чего- чего, а книг в учительской семье было очень много и Василиса вечерами предпочитала читать, нежели смотреть телевизор. Поэтому парней она смело променяла на пчел и мечтала когда- нибудь встретить того единственного не похожего на всех остальных в ее окружении.

– Все верно, – очаровывал по полной программе свою сводную сестренку Олег. – У меня прабабушка тут в соседнем селе жила когда- то и вот она постоянно мне рассказывала какой вкусный мед был у Лукерьи и особенно ей нравилась маленькая Василиса, которая постоянно помогала своей бабушке. А тут вот судьба сложилась так, что я оказался в этих краях по работе и решил заехать, и купить ей баночку меда, в надежде, что Лукерья со своей внучкой все еще занимаются пчеловодством. Только нашел нужный мне дом, а оттуда Вы выходите, вот и подумал, что Вы и есть та самая Василиса.