К счастью, в середине библейского описания эсхатологического обольщения есть и благая весть. В новом международном переводе 10–й стих 2–й главы кое–что утрачивает (см. 2 Фес. 2:10). В нем говорится о «погибающих за то, что они отказались от любви к истине для своего спасения». В оригинале сказано не так, налицо тонкое, но существенное отличие, поскольку на самом деле следовало бы перевести: «Погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения».

Я думаю, что это и есть благая весть. Если бы я сказал, что вам надо научиться любить истину, чтобы не прельститься, вы впали бы в большое уныние. Вы, наверное, подумали бы, что вам надо постараться вызвать в себе эту любовь, но что делать, если, потратив две недели, два месяца или два года, вы выжали бы из себя лишь каплю такой любви? Или вообще ни капли?

Однако в 10–м стихе говорится о другом. Там сказано, что прельстившиеся в конце времени отказались принять любовь к истине. Эта любовь представляет собой нечто, что вы можете принять как дар. Если вы захотите обрести ее прямо сейчас, вы получите ее в виде дара. В этом и состоит благая весть. Уже теперь вы можете быть готовы к концу мира. Вам не обязательно знать, когда он наступит, ибо уже сейчас вы можете обрести любовь к истине. Вы можете молиться так: «Господи, дай мне любовь к истине во что бы то ни стало».

Это нелегкая молитва, ибо, если вы произносите такие слова, вы не только обретете любовь к истине, но и заплатите за нее. Эта любовь может стоить работы, семьи, доброго имени. Не знаю, чем придется платить вам, но могу сказать, что такая молитва далека от легкомыслия. Если же вы все–таки обратитесь к Богу с ней, вы непременно получите то, о чем просите, ибо на такую молитву Бог не может не ответить. И когда вы обретете дар любви к истине, когда вы от всего сердца захотите познать Бога и Его волю, знайте, что обольщение последнего времени не будет иметь над вами никакой власти.

Когда в конце времени эсхатологическое обольщение достигнет вершины, будет ли у народа Божьего что–либо, на основании чего можно было бы сразу определить, на чьей стороне он находится? Адвентисты, как правило, усматривают логическое средоточие грядущего кризиса в соблюдении субботнего или воскресного дня. Они склонны думать, что соблюдающие субботу не поддадутся последнему обольщению.

Надо, однако, признать, что эта привычная установка все более оспаривается молодыми адвентистами — и в основном по двум причинам. Во–первых, слово «суббота» в Откровении даже не упоминается. Но если это так, то на каком основании соблюдение субботнего дня станет средоточием эсхатологического противоборства?

Во–вторых, заявляют они, противопоставление субботы воскресенью не актуально для современного мира. Если, обращаясь к современному человеку, не обремененному духовными исканиями, вы посоветуете ему ходить в церковь именно в субботу, а не в воскресенье, он скорее всего ответит так: «Да кто сегодня говорит об этой чепухе? И с какой стати я вообще должен туда идти?»

Поэтому многие адвентисты задаются вопросом, не является ли это противопоставление всего лишь пережитком той полемики, которая в девяностых годах прошлого века велась в конгрессе в связи с принятием закона о воскресном дне. Ныне, спустя сто лет, эти законы постепенно исчезают из юридических сводов, и повсюду люди смеются над озабоченностью, которую мы склонны проявлять. Однако возможно ли, чтобы ситуация тех далеких лет привела адвентистов к неправильному пониманию Откровения? Так ли уж важно соблюдать какой–то определенный день или все это выдумки адвентистов, живущих в мираже собственных толкований?

Для начала лучше всего вернуться к 12–й главе Откровения. «И рассвирепел дракон на жену и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откр. 12:17).

На основании этого стиха можно говорить о двух отличительных признаках остатка. Он соблюдает Божьи заповеди и имеет свидетельство Иисуса. Отголосок этих признаков слышится и в 14–й главе, где мы читаем: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса» (Откр. 14:12).

В обоих текстах эсхатологический остаток состоит из тех, кто соблюдает Божьи заповеди, а эта особенность предполагает, что заповеди каким–то образом станут предметом спора между верным народом Божьим и теми, кто поддастся обольщению. Однако поскольку многие заповеди (например, «не укради»), как правило, всеми признаются, уместно задать вопрос, не идет ли речь о каких–либо конкретных заповедях.

Мне думается, что дело именно в этом. Суть противоборства между драконом и остатком сводится к одному слову, которое снова и снова появляется в 13–й и 14–й главах. Речь идет о «поклонении». «И поклонились дракону, который дал власть зверю» (Откр. 13:3). «И поклонятся ему все живущие на земле» (13:8). В 12–м стихе говорится, что живущие на земле вынуждены поклоняться первому зверю, а в 15–м сказано, что они вынуждены поклоняться его образу. Эта мысль проводится и в дальнейшем (см. Откр. 14:6, 9–11).

В 13–й и 14–й главах о поклонении говорится восемь раз, и можно сказать, что это — ключевое слово в данном разделе книги. В последнее время мерилом истины станет истинное поклонение. В этом, однако, нет ничего нового. С самого начала между Авелем и Каином возникло несогласие по этому вопросу (см. Быт. 4:3–9). На горе Кармил во главу угла тоже было поставлено поклонение (см. З Цар. 18:16–46), и оно же стало краеугольным камнем, когда сатана искушал Иисуса в пустыне (см. Мф. 4:8–10). Можно ли сказать, что вопрос об истинном поклонении сосредотачивает наше внимание на каких–то конкретных заповедях? Думаю, что да. Первые четыре (начертанные на так называемой первой скрижали закона) имеют непосредственное отношение к поклонению и нашей связи с Богом.