— Вам, наверное, будет интересно узнать, — сказал Мак, — что когда я спросил, что же именно подложил на транспорт Монах, мне было отвечено, что это военная тайна.

— Очень мило, — улыбнулся я. — Значит, мы спасаем их чертов корабль, а они даже не могут сказать, отчего мы их спасли. Если вы не возражаете, сэр, я отправлюсь в отель и просплю целую неделю.

— Разумеется. — Мак подождал, пока я дохромал до двери, и лишь тогда спросил: — Эрик, кстати, что вы думаете о ситуации в Азии?

— Сэр, агент придерживается тех политических воззрений, какие требует характер задания, — улыбнулся я. Мак отозвался натянутой улыбкой.

— Вот именно. Я просто хотел удостовериться, что вы это помните. Ладно, не забудьте заглянуть в отдел информации.

Я сделал усилие, чтобы не метнуть на него укоризненный взгляд. Что ж, приказ есть приказ, даже если, черт возьми, я еле встал с постели и прилетел Бог знает откуда.

— Да, сэр, — только и сказал я и отправился к Смитти смотреть его слайды и пленки.

Не могу сказать, что я очень плодотворно провел там время. Мне плохо удавалось сконцентрировать внимание на экране. Покинув отдел Смитти, я заковылял по коридору, но остановился, когда меня окликнул знакомый голос.

— По-моему, этот вот, сверкающий, выглядит очень мило, — говорила Изобел нашему оружейнику, когда я вошел в комнату. — Его я и возьму.

Услышав, что кто-то вошел, она обернулась. Какое-то время мы молча глядели друг на друга. Она снова сделалась незнакомкой. На ней был элегантный светлый летний костюм, а волосы гладко причесаны, как в тот первый вечер. Вид у нее снова был шикарный и отстраненный, и я уже мог с трудом припомнить подробности случившегося на берегу тропического острова.

— Привет, Мэтт, — сказала Изобел. — Какой у вас жуткий вид!

— К счастью, не могу то же самое сказать о вас, — отозвался я, глядя на элегантную женщину передо мной и наконец вспомнив, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз. — Значит, несмотря на штиль, вы добрались до Калаупапа?

— Калаупапа? — удивилась она. — С какой стати мне плыть пятнадцать миль до Калаупапа, когда в паре миль от бухты была дорога и стояла машина? Я успела туда еще до того, как стих ветер. Беда заключалась только в том, что мне встретились очень милые люди, и они все уговаривали меня отдохнуть, полежать и не желали меня выслушать. Перед самым рассветом мне все же удалось уговорить их позвонить. — Изобел улыбнулась. — Вы симпатичный человек, хотя и ужасный моряк. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы отдали деньги в траст Кеннету. Напрасно вы только отдали их все.

— Деньги в общем-то мне не принадлежали, — сказал я. — Клэр... то есть Уинни хотела, чтобы их получил ее брат.

— Это точно. Она была настроена против меня. Но он может не беспокоиться. В самое ближайшее время я начинаю дело о разводе с Кеннетом. Что вы так удивляетесь? Я ведь не могла оставить его, когда он сидел на мели, верно? Но теперь, когда он в полном порядке, я могу послать его ко всем чертям. — Изобел посмотрела на оружейника и сказала: — Ладно, мне надо кончить дело и поскорее убраться отсюда. А то у меня такое чувство, будто я ставлю под угрозу безопасность государства... Только заверните его, пожалуйста. Не идти же мне по городу с револьвером в руке.

— Хорошо, мэм, — отозвался оружейник. Я посмотрел сначала на сверкающий револьвер, потом на красивую женщину.

— Это еще для чего? — спросил я.

— Видите ли, я всегда хотела иметь такую вот штучку, — отозвалась Изобел. Когда человек наверху спросил меня, чем он мог бы отблагодарить за оказанное содействие, я попросила огнестрельную игрушку и все соответствующие документы к ней. Изобел замолчала и вопросительно посмотрела на меня.

— Кстати, — улыбнулась она. — Он еще советовал мне найти человека, который бы показал, как из нее стрелять. Вы случайно не являетесь таковым?

— Я буду рад, — сказал я. Я не кривил душой.