Приносят заработанное на трудодни зерно со склада: мешками, на спине. Несут рожь на мельницу и муку с мельницы тем же способом. Приносят солому с поля и даже дровишки из лесу. Отправиться в город по своим делам — что–либо купить или продать — колхозники могут только пешком, единственным, доступным для них способом, который они шутливо называют так: «на собственном единоличном коняке», или: «на персональном авто № 11»…

Так работа земледельцев не только не была облегчена механизацией, но стала гораздо тяжелее: из–за недостатка коней в колхозе и безлошадности колхозников.

При такой тяжёлой работе да жизни впроголодь колхозникам теперь не до песен и посвистывания. «Не до жиру — быть бы живу»… Теперь они, стиснув зубы, молчат. Или кряхтят, охают, стонут и злобно ругаются… Работают теперь колхозники очень много и тяжело.

Прежде крестьянин–единоличник выполнял все земледельческие работы охотно, с радостью: он наглядно видел плоды своего труда. С весёлыми думами выходил он в поле:

Любуясь на золотую ниву, он с умилением восторгался урожаем: «Эка Божья благодать!.. Закрома хлебом наполню».

А теперь? Колхозник выполняет свою работу с озлоблением, потому что она бесполезна для него, как Сизифов труд: на этой работе хлебороб не может заработать себе даже куска хлеба.

Но эта тяжёлая, бесполезная для него работа вновь и вновь наваливается на него, словно камень, постоянно скатывающийся с горы на Сизифа. Это происходит в колхозах повсеместно. Наглядный пример этого — Болотное.

Сначала там были только полевые, луговые работы и уход за скотом. Затем прибавились садово–огородные работы. Позже развернулось строительство всевозможных помещёний и предприятий в колхозе.

Потом начальство стало нагружать колхозников работой также и зимой. Колхоз берёт зимой транспортные подряды на перевозку грузов (дров, картофеля, зёрна, строительных материалов и т. д.) для государственных учреждений и предприятий. Наконец, было запланировано строительство новых колхозных помещёний — капитальных, кирпичных.

А если сверху будет «спущен» приказ — варить для социалистических свиней специальные обеды, ежедневно купать их в ваннах, услаждать их радиомузыкой — колхозное начальство бездумно и незамедлительно начнёт его «провертывать по–большевистски». При монопартийной диктатуре и «колхозных трудоднях» все возможно…

Начальники наваливают на людей работы все больше и больше. Они все больше камней сваливают на колхозного Сизифа, так как владеют безграничной властью и пользуются бесплатным крепостным трудом.

От увеличения работы в колхозе общий фонд заработной платы колхозников не увеличивается. Но оплата трудодня уменьшается: все тот же одинаковый остаток хлеба от государственных поставок делится теперь не на прежнее количество трудодней, а на большее. Стало вдвое больше работы в колхозе, вдвое больше трудодней, — значит на каждый трудодень выпадает в два раза меньше граммов хлеба. Только и всего. «Проще пареной репы», как говорят колхозники…

Такова новая, колхозная, бухгалтерия. Такова новая, большевистская, теория и практика «расширенного воспроизводства» в социалистическом земледелии.

Из–за такой практики в колхозе пропала цель труда, польза для работника. Труд приобрёл характер бесполезной, бессмысленной, абсолютно принудительной работы. Пропала радость труда, осталась только мука.

Колхозная работа превратилась в Сизифов труд. Живые колхозники превратились в легендарных Сизифов.

Но во время уборочных работ в колхозе эти муки Сизифова труда достигают крайней степени. Пахать голодному тяжело и мучительно. Но убирать хлеб — это для голодного работника бесконечно тяжело и нестерпимо мучительно: жать, возить рожь — и не иметь хлеба, молотить — и голодать! .. А именно так организовано дело в колхозе.

Во время уборочных работ единоличные крестьяне прежде, до революции, питались очень хорошо: ели сало, мясо, яйца, сметану, коровье масло. А теперь и на уборочных работах колхозник питается только пустыми щами да картошкой, даже без хлеба, без масла, голодает. Прошлогодний хлеб он поел ещё зимою. А хлеб из нового урожая правительство воспрещает выдавать колхозникам до тех пор, пока все поставки государству не будут выполнены и все — колхозные фонды не будут «засыпаны», т. е. практически до конца календарного года.