Служебный лифт охраняют двое. Строгие черные костюмы, черные же галстуки и дружелюбные лица — ничто не должно пугать посетителей Великого Князя. Предъявляю именной жетон с фото и неизменным двуглавым орлом на обороте и захожу в кабину.

Скоростной лифт взмывает вверх, и я чувствую пьянящую пустоту внизу живота — в кровь поступают первые порции адреналина. До тридцать третьего этажа я долетаю за десяток секунд. Выхожу в холл с заложенными ушами и сквозь стеклянную стену вижу панораму Москвы.

Утренний воздух чист и прозрачен, солнце ярко освещает город, и шесть высоток Великих Родов кажутся столпами, упирающимися в голубые, затянутые белыми облаками небеса.

Над небоскребом парят соколы, планируя в восходящих воздушных потоках. Свободные птицы, неподвластные никому и неподотчетные ни перед кем. На мгновение грудь сдавливает тоска, я чувствую себя маленькой запертой в клетке пичугой, над которой кружат неведомые хищники.

— Господин курьер?!

Я оборачиваюсь на голос и вижу молодого человека в фиолетовом костюме, скроенном на военный лад. У парня черные прилизанные волосы, правильные черты лица и проницательный взгляд.

— Игорь Александрович Конибродский — адъютант его Превосходительства Князя Шувалова, — представляется он.

— Срочный пакет для Великого Князя! — громко говорю я и, будто спохватившись, выхватываю жетон из внутреннего кармана.

Парень долго сверяет фото на жетоне с моей физиономией, и я смотрю на него, источая уверенность и нетерпение.

— Андрей Николаевич, следуйте за мной, — наконец, говорит он и отступает в сторону, пропуская меня вперед.

Охранников в холле четверо, и я молю Разделенного, чтобы среди них не оказалось тех, кого я вырубил на крыше пару дней назад. Амбалы застыли по обе стороны от двустворчатой дубовой двери подобно Османским Сфинксам и не удостаивают меня даже мимолетного взгляда.

Делаю шаг через высокий порог и оказываюсь в чистилище.

Небольшое помещение без окон наверняка нашпиговано датчиками, анализаторами и подавителями разного рода сигналов. Все они искусно замаскированы тяжелыми шерстяными драпировками. За висящими на стенах картинами прячутся пулеметные гнезда, а массивные витрины из карельской березы заполнены не только Императорским Фарфором, но и взрывчаткой.

Прорваться в приемную не получится даже у взвода вооруженных до зубов бандитов, в случае угрозы комнату заблокируют и с гарантией уничтожат в ней все живое.

Принимаю приглашение адъютанта и присаживаюсь на мягкий кожаный диван. Самоконтроль включен на полную: сердце курьера должно биться чуть быстрее нормы, что обусловлено скорой встречей с Его Высочество Великим Князем. Конибродский скрывается в неприметной двери и через некоторое время возвращается с небольшим предметом в руках.

— Будьте добры, взгляните в окуляры, — предлагает адъютант Шувалова и подносит к лицу оптическую гарнитуру неизвестной мне модели.

Его просьба в сочетании с твердым немигающим взглядом больше похожа на приказ. Унимаю всколыхнувшееся волнение и приникаю к окулярам. Раздается писк, подтверждающий считывание информации, и Конибродский убирает гарнитуру от моего лица. Он застывает передо мной, скривив губы в дежурную улыбку, и не произносит ни слова. Явно ждет результата проверки.

— Проходите в приемную, — предлагает он через несколько секунд и возвращает мне жетон.

Главным украшением приемной Великого Князя является его секретарь. Синеглазая брюнетка лет двадцати от роду с третьим размером и внешностью Мосфильмовской красавицы восседает за огромным, заваленным бумагами столом, на котором установлены три монитора. Княгиню Ольгу Юрьевну Трубецкую сложно с кем-то перепутать, но простой курьер не обязан знать всех великосветских красавиц в лицо.

— Добрый день! — приветствую ее я и протягиваю папку. — Пакет для Великого Князя!

— Добрый день, молодой человек! — девушка окидывает меня быстрым оценивающим взглядом, берет папку в руки и кладет ее на приставной столик. — Я передам лично в руки!

Строгий фиолетовый костюм красавицы не скрывает, а наоборот, подчеркивает ее соблазнительные формы, и я осознаю, что у меня уже два дня не было секса. Мысли о великих целях классовой борьбы блекнут, и я вспоминаю о простых радостях жизни, которых могу лишиться уже в ближайшие несколько минут.

Прирастаю к полу, не в силах оторвать взгляд от красавицы. Лицезреть ее вживую — вовсе не то же самое, что разглядывать фотографию на экране. На конкурсе мисс Москва она, определенно заняла бы первое место.

Меня гложут муки совести. Через пару минут княжна отнесет папку в кабинет Шувалова, и если он откроет ее в присутствии девушки, то в лучшем случае она будет искалечена, а в худшем — погибнет.

— Могу ли я попросить вас угостить скромного курьера чашечкой кофе? — я тяну время, глупо улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Я ожидала, что угощать кофе будете вы! — взгляд красавицы обращается на меня, и я все уроки актерского мастерства идут псу под хвост — на мгновение я теряю дар речи.