Антисталинский миф, как и многие произведения подобного жанра, открывается историей об утаенном завещании и узурпированном наследии. В своей биографии Сталина Роберт Такер, ссылаясь на Троцкого, утверждал, что накануне XIII съезда партии Ленин готовил политическую «бомбу против Сталина». Это заявление повторил и Роберт Конквист в своей биографии Сталина, вышедшей в свет в 1991 г. Еще раньше в биографии, написанной троцкистом Исааком Дейчером в 1949 г., утверждалось, что, узнав о существовании «ленинского завещания», «Сталин почувствовал опасность». При этом Дейчер ссылался на заявление Троцкого о том, что Сталин мог отравить Ленина. Версию об отравлении Ленина Сталиным впоследствии поддерживал и Авторханов.

Товарищ Сталин

Хотя не было приведено никаких доказательств в пользу того, что Ленин был отравлен Сталиным, тем не менее многие со времен хрущевского доклада были убеждены, что лишь фатальная болезнь Ленина спасла Сталина от политического краха. К тому же создалось впечатление, что после смерти Ленина Сталин скрыл завещание вождя, так как с годами забылось, что Сталин в своем выступлении 23 октября 1927 года сам зачитал сакраментальную фразу из ленинского письма, а текст этого выступления был опубликован в сборнике «Об оппозиции», который имелся во всех библиотеках страны. Популярная версия о «завещании Ленина» игнорирует также ряд других существенных обстоятельств, и прежде всего – текст самого «Письма» и его исторический контекст.

Письмо было вызвано не желанием Ленина «убрать» Сталина, а его стремлением принять «меры против раскола» в партии. Ленин считал, что «основным в вопросе устойчивости… являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут». Следует отметить, что альянс Ленина и Троцкого, внезапно заключенный летом 1917 года и прекративший 14-летнюю вражду между ними, вызвал неприязненное отношение старых большевиков, включая Сталина, которые с крайним недоверием воспринимали в своих рядах бывшего идейного противника. Эта конфронтация уже не раз была источником напряженной борьбы внутри правящей партии, но Ленину неизменно удавалось развести противостоящие группировки. Казалось, что руководитель большевиков постоянно шел на большие уступки за счет своих старых сторонников ради сохранения сотрудничества с Троцким. В своем письме Ленин напоминал о ситуации, сложившейся накануне X съезда партии, когда борьба между сторонниками Троцкого и старыми большевиками чуть не привела партию к расколу, а страну – к гражданской войне. С весны 1922 г. борьба между большинством Политбюро, состоявшем из старых большевиков, и Троцким снова достигла крайнего накала. О том, что Ленин правильно оценивал остроту ситуации, сложившейся в партии, свидетельствовало коллективное письмо Зиновьева, Каменева, Сталина, Калинина, Молотова, Бухарина к членам ЦК РКП(б) в марте 1923 г. против Троцкого.

В своем «Письме к съезду» Ленин в осторожной форме признает основательность обвинений членов Политбюро, видимо, не раз высказанных ему лично еще до мартовского демарша, но предлагает вновь пойти на уступки Троцкому, чтобы не допустить опасной конфронтации внутри партии. Перечислив недостатки Сталина, Ленин подчеркивал: «Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получит решающее значение». Отстранение Сталина с поста генсека для Ленина это очередная уступка «старых большевиков» «бывшему меньшевику» Троцкому. Ленин советовал своим старым сторонникам пойти и на частичные уступки Троцкому в отношении Госплана, но отказываясь передать этот орган управления экономикой страны под контроль Троцкого или его сторонника – Пятакова.

Критические замечания Ленина в отношения других руководителей партии, а также его предложение ввести в состав ЦК рабочих и крестьян, не имевших никакого опыта партийной работы, могут свидетельствовать о его недовольстве существующим руководством и даже о выраженном им желании «предпринять… ряд перемен в нашем политическом строе». Однако хрущевская интерпретация «Письма к съезду» сводилась к одному: накануне своей смерти Ленин понял, что Сталин – груб и что его следует отстранить от власти.

Бесконечное повторение такой интерпретации «ленинского завещания» привело к тому, что в сознание людей было внедрено представление о том, что по своим личным качествам Сталин был гораздо хуже других советских руководителей: он, дескать, был груб, невежлив, капризен, не умел ладить с людьми, не подходил для управления большой страной. Читатели «перестроечной» литературы охотно поверили в образ дикого, невоспитанного, вздорного деспота, который не умел ладить с «интеллигентами» вроде Троцкого, Бухарина, Зиновьева, ненавидел их «культурность», а поэтому желал их сжить со света. В рассказах ведущих писателей страны Сталин превращался в бандита, который лишь грабил банки, в то время, как Троцкий, Бухарин и другие учились в заграничных университетах, просиживали часами в иностранных библиотеках и сочиняли ученые записки. В журнальных и газетных публикациях Сталин, который забавлялся тем, что жег муравьиные кучи, подкладывал торт на сиденье Микояну и плевал в тарелку с супом, предназначенную для Якова Свердлова, противопоставлялся Бухарину, который перед сном читал итальянских социологов, Тухачевскому, который мастерил скрипки или Чичерину, который писал трактаты о Моцарте.

Мало кто сомневался в «интеллигентности» всех вождей, кроме Сталина. Между тем претензии многих вождей на обладание многими качествами, которые считаются «обязательными» для интеллигента, были сомнительны. Образование многих из них не соответствовало их провозглашаемому статусу «выдающихся ученых», «продолжателей научных теорий». Фразу, брошенную Лениным в «Письме к съезду» в отношении Бухарина («он никогда не учился») следует понимать почти буквально: «великий теоретик» партии не имел высшего образования, достаточного для научной работы, так как после нескольких месяцев учебы в университете покинул его ради революционной работы. Не имел высшего образования и автор «теории перманентной революции» Троцкий, который был арестован после годичного пребывания в университете Николаева и потом нигде не учился. Не имел законченного высшего образования и «теоретик» Г.Е.Зиновьев. Это не было удивительным: к моменту написания Лениным его письма в партии лишь 5 процентов ее состава имели высшее образование, а 84 – обладали лишь «низшим», «домашним» и подобными видами «образования».

С Вячеславом Молотовым

Хотя многие из новых вождей любили продемонстрировать искушенность в вопросах культуры, в своем отношении к мировой культуре они часто застывали на уровне тех старшеклассников, которые с презрением отворачиваются от первых хрестоматийных уроков и гордятся своим первым знакомством с «взрослой» литературой. В восхищении Троцким западной культурой и его презрении к русской не только сквозила ненависть к нелюбимой стране, но и присутствовало убеждение в том, что его поверхностные знания культурных творений западного мира превратили его в «цивилизованного» человека и «сверхчеловека» по отношению к питомцам русской культуры. Даже такой далекий от русской культуры человек, как Эйнштейн, мог сказать: «Для моих открытий Достоевский дал гораздо больше, чем Гаусс». Троцкий же был убежден в том, что российская культура «являлась лишь поверхностной имитацией высших западных моделей и ничего не внесла в сокровищницу человечества».