— Вот даже как, — задумался ЮСан. — «ДжиСоп ничего такого не говорил. С другой стороны… он мог и не знать.»

Мужчина мысленно уже делал наброски будущей статьи, которую ему заказали в редакции одного из спортивных журналов. Этакая своеобразная подработка, что приносит дополнительный доход и позволяет оставаться в тренде.

Место действия: студя танцев, где тренируются парни из It’s Us

Время действия: двадцать шестое октября. Вечер

Заканчивается трек, и мемберы группы расслабляются. Лалиса, валяющаяся на скамейке у стены с планшетом в руках, косит взглядом и, отложив девайс, вяло хлопает, выражая своё отношение к результату.

Девять дней «блаженства» и отдыха пролетели совершенно незаметно. Что, откровенно говоря, прискорбно. Я бы ещё столько же дома повалялся. Только что без чесотки… Первые четыре дня чуть на стены не кидался от этой заразы, а потом ничего… — полегчало. Сегодня первый день после болезни ходил в школу. Ну, что я могу сказать. Сонсенним Пак смотрел на меня, как на врага народа из Пукхан (Северный Хан — так называют жители республики Корея своих северных соседей из КНДР.). Мне ничего не оставалось, как кланяться и извиняться, извиняться и кланяться. Желания великого, ясен пень, не было, но местный «этикет-с», растудыть его в качель, заставляет откинуть некоторые предрассудки. К тому же, я за это время привык к поклонам. Проще его сделать, чем потом выслушивать всякое в свой адрес. И ладно, если только в свой… Ведь, собаки снулые, имеют наглость ещё и в родителей «плюнуть» словесно. А мне это категорически не нравиться! Вот и пришлось приспосабливаться, чтобы не «вступать в кучу» каждый раз. Сонсенним Кан отнеслась к ситуации с моей нежданно-негаданной болезнью более философски:

— В жизни всякое бывает, — улыбнулась она, когда я заглянул в класс. — Плохо конечно, что ты не смогла выступить. Уж больно мелодия красивая. И играешь прекрасно. Всё же главное, что выздоровела. Да и конкурс не последний был. Подготовимся лучше, и тогда ты покажешь свой истинный уровень.

Мне только и оставалось вполне искренне её поблагодарить и «свинтить» оттуда по-быстрому. А то, мало ли? Загонит ещё с ходу на репетиции. Не хочу! Лучше позже… Или вообще без них обойдусь.

Ким ДжонГук ходит «гоголем» и получает всеобщее внимание и похвалы до сих пор. Но тут как бы… всё заслуженно. Занял первое место по городу с рекордом для школьников. В его адрес сонсенним Пак и слова лишнего не говорит. Просто смотрит с гордостью и всем в пример приводит. Всё заслуженно. Спору нет. А вот мне все эти побегушки совсем чёй-та разонравились. Не-хо-чу! Не хочу и всё тут. И так дел хватает: тренировки с парнями — раз, пишу книгу — два, подготовка к сунын идёт полным ходом, несмотря на то что до него больше чем полгода — три, ещё и вокал подключился — четыре. Так что с меня хватит и того, что уже есть.

С вокалом дела обстоят странно. Плохого вроде бы ничего нет. Однако, всегда присутствует «но». И вот оно-то как раз меня чутка коробит. Оказывается, со слов, сонсеннима по вокалу у меня слишком глубокий голос, да ещё и с хрипотцой. Что, опять же с его слов, звучит: «Отвратительно!»

— «Вот козёл»! — подумал я тогда, когда он высказался подобным образом.

Помягче-то никак нельзя? Я всё же ребёнок по местным меркам и понятиям. К тому же, девочка. Хочется мне этого или нет, неважно. Просто стало обидно за «слабую» половину человечества. Сам-то поёт так, будто ему на мошонке потоптались предварительно. Точно козёл! Или кастрат.

Местная, в смысле корейская, тема с вокалом вообще довольно своеобразна. Здесь любят и предпочитают исполнение в высоком диапазоне. Причём не важно, речь идёт о мальчике или девочке. Споёшь грудным голосом, все скажут:

— Фе-е-е! Какая гадость! Не красиво.

И чего им не нравится? Есть ведь певцы с прекрасным баритоном, про бас вообще молчу. Иногда слушаешь, и прям до мурашек по коже. Но… в Республике Корея и тем более в K-POP индустрии ты нафиг никому не нужен, если поёшь низким тембром. В конце-то концов, не все же могут фальцетом «верещать». А местным по боку. Не можешь? Свободен! Вот и весь разговор. Я-то вроде как могу, если поднапрячься. Приходится напрягаться. Учёба как-никак.

— Не понравилось? — с вопросом вылез ДжинСу. — Где-то ошиблись? Снова я?

— Нет, ДжинСу-оппа. Всё прекрасно! Вы великолепно отработали программу. Я ничего такого не заметила.

— А чего такая кислая тогда? — к разговору подключился ХоВон, подошедший к своему рюкзаку и доставший оттуда бутылочку с водой.

— Не знаю, — покосился я на парня. — Настроение просто не очень.

— Обиделась из-за того, что завтра с нами не пойдёшь? — вытерев потное лицо полотенцем, немного настороженно поинтересовался ДжэДжун.

Я приподнялся, опираясь на локти, и глянул на троюродного брата. Тут дело такое… У него завтра день рождения, и они с парнями собрались праздновать «на полную катушку». День не простой, потому что парня «бьёт» по голове совершеннолетие. Жаль не меня. В общем, братишка уходит в загул, а парни из группы решили его в этом поддержать. Ладно ДжинСу и ЮнХо — они совершеннолетние, а вот остальные мемберы пока ещё официально числятся в детишках. Как, впрочем, и я… По крайней мере, по законам Республики Корея. Так вот… Эти, не побоюсь данного термина, «перцы» собрались устроить что-то вроде хвесика (Хвесик — слово иероглифического происхождения, обозначающих «фирма, компания» и «еда, трапеза». Понятие это совсем не новое, и появилось впервые не в коридорах корейских промышленных гигантов, а в далеком конфуцианском прошлом, когда считалось, что, разделив трапезу с собеседником, можно лучше его понять и стать ближе друг другу.) Короче говоря, решили парни, не мудрствуя лукаво, нажраться всей компанией. А вот конкретно про меня как бы и позабыли. Не, я-то не против. Позабыли и позабыли. Мне же лучше, честно говоря. Знаю, чем заканчиваются пьянки для девчонок в компании парней. Насмотрелся в детдоме в своё время. Да и не только там… ДжэДжуна оставляем за скобками. Брат — все дела… Но остальные-то самцы пубертатного и постпубертатного периода на месте. Вон взять хоть ВиЧана. Как-то странно он на меня поглядывает последнее время. Потому и «НИ-НИ-НИ!» парни, давайте уж как-нибудь без меня. «Мы», то бишь я, — девочки нынче воспитанные, правильные и вообще «не такие».

— «Ага. „Вы“ вообще никакие»… — промелькнула в сознании гнусненькая мыслишка.

Посмотрел на себя в спортивках, футболке оверсайз, кедах и кивнул.

— «Точно! Иной термин и подобрать-то сложно. Если же вспомнить, как говаривал один знакомый старикан», — задумался, а когда вспомнил, губы растянулись в улыбке.

— «Ни сиськи, ни письки и жопа с кулак.»

Не знаю как, но всё-таки удержался и не заржал. Правда при этом лицо пришлось напрячь, сделав его, таким как у людей, желающих покакать вот прямо сейчас и здесь. Данная метаморфоза на лице Лалисы не была упущена присутствующими.