— Защитю! — проговорил он восторженно.

— Да-да, конечно, — ответил я и снова погладил его по мягкому пушку. — Ты самый сильный. Ты всех сможешь защитить.

— Тебя, — проговорил он мне. — Защитю.

А через несколько секунд он уже крепко спал, напитавшись магией. Я положил его рядышком с собой, чтобы не беспокоить, и достал телефон.

— Привет, Никит! Ты как?! Мне писали разное! Там папа вообще в шоке от сообщений! Расскажи, что с тобой! Ну почему ты молчишь?!

Варвара выдала всё это за первые несколько секунд после того, как я набрал её номер и она мне ответила.

— Да пока ещё некуда было вставить ни звука, — усмехнулся я, надеясь на хорошее расположение духа принцессы. — И вообще я рад тебя слышать.

— Что там с тобой?! — она словно и не слышала меня. — Говорят, тебя там сильно изувечило! Это правда?!

— Да не то чтобы, — я пожал плечами и отошёл от стола, боясь, что вопли из трубки разбудят Штопора. — Так, выгорел немного.

— Сильно потерял в магии, да? — участливо поинтересовалась Варвара. — Представляю, что ты сейчас чувствуешь! Хотя, нет, не представляю! А меня до сих пор держат под домашним арестом. Я бы примчалась, обняла тебя, прижала бы к себе! Мы вместе нашли бы способ поднять тебе уровень обратно! Да и Магнус помог бы.

— Да нечего поднимать, в том-то и дело, — ответил я. — Источника у меня больше нет, я его уничтожил.

— Ужас! — я прям видел, как она всплеснула руками, чуть не выронив телефон, но быстро взяла себя в руки, всё-таки она была очень сильным человеком. — Тебе так больно, наверное, да? Я даже не знаю… Ну, ничего, у тебя же там и так не особо с магией было, да? Основная же в эфирном сердце? Там много всего…

— Нет больше эфирного сердца, — ответил я и услышал, как с той стороны наступила гробовая тишина.

— То есть как нет? — через долгую минуту спросила принцесса. — Вообще?

— Вообще, — подтвердил я. — Самоуничтожилось в процессе боя, к сожалению.

— То есть ты больше… — она не смогла договорить и всхлипнула в трубку.

— Я больше не эфирник, — закончил я за неё, хотя не был уверен, что она хотела сказать именно это.

— Это ничего! — вдруг горячо заговорила она в трубку. — Это не страшно! Ну и что, бывает! Зато ты всех спас! А у меня… у меня хватит магии на нас двоих, вот увидишь!

— Ты, главное, не волнуйся, — попросил я, прекрасно понимая, в каком состоянии сейчас находится принцесса. — Всё нормально. Я не нервничаю и тебе советую перестать. Всё это не самые важные вещи на свете, так? Не переживай, моя хорошая, всё образуется.

Общие слова, но в такие моменты другие и не нужны.

— Я попробую отпроситься у отца, — сказала на это Варвара, и по её голосу понял, что она уже практически смирилась с потерей. — Сейчас он разберётся с вашей поездкой, и я с ним поговорю.

— Хорошо, — ответил я, понимая, что начинаю засыпать прямо на ходу. — Мы обязательно с тобой увидимся и всё обсудим. И действительно странно, мы-то уже вернулись, почему он держит тебя взаперти?

Мы ещё немного поговорили, но принцесса, почувствовав, что я смертельно устал, отправила меня спать.

Поставив телефон на зарядку, я аккуратно, почти не дыша, взял со стола спящего Штопора и положил рядом с собой на подушку. Тот, не просыпаясь, подполз ближе ко мне, уткнулся в щёку и тихонечко засопел во сне.

Императору физически было плохо. У него болела голова. И всё из-за того, что он ничего не понимал.

Как только Тарковский отчитался, что миссия выполнена, монарх вызвал его к себе для полного отчёта.

Прослушал.

Попросил повторить.

Прослушал ещё раз.

Вызвал Блока, чтобы тот проверил Тарковского на предмет ментального здоровья.

— Всё в порядке, — сказал менталист, проверив абсолюта. — Он абсолютно здоров и говорит, судя по всему, только правду. А что случилось?

— А ты послушай, — ответил император и обратился к Тарковскому. — Дорогой мой, расскажи о вашей м… миссии ещё раз пожалуйста.

— Попробовать подобрать другие слова? — потерянным и полным непонимания голосом спросил абсолют.

Надо сказать, что сознание у него было ясное, но перипетии последних часов оказали некоторое влияние на его способности, как рассказчика.

— Мы собрались у Державина, — начал Тарковский, возвращаясь мыслями к тому моменту, когда всё это началось. — Думали лететь на самолёте, но затем поняли, что так можем не успеть…