Расстояние в двести метров мы преодолели минут за двадцать, приближаясь к земле. Это был небольшой островок, порядка пятидесяти метров в длину в форме треугольника с вершиной в сторону реки.

— Прыгай на землю и вытаскивай плот, — велел Даниле. Парень послушно перепрыгнул и слегка приподнял край плота, чтобы за счет инерции он въехал на сушу. Только я собирался похвалить парня, как он вскрикнул и грязно выругался, яростно топча ногой что-то нам невидимое.

— Данила, что там? — не выдержало сестринское сердце — Ада пулей слетела на берег.

— Змея укусила, — упавшим голосом ответил парень, прекращая топтать землю.

— Она ядовитая? — визгнула Ада, взлетая на плот.

— Гадюка, — констатировал я, увидев коричневатые ромбы на спине змеи. Данила размозжил ей голову ударами берц, но змея еще конвульсивно извивалась. Взяв ее за хвост, швырнул далеко в воду.

— Куда тебя укусили?

— Это все ты, ты, — истерично закричал парень, бросаясь на меня с кулаками.

— Успокойся, — я ушел от удара кулаком, — Что за бред ты несешь?

— Ты заполучил ее, а теперь надо от меня избавиться, — вторая серия ударов просвистела рядом, вызвав у меня непроизвольный хук справа. Подхватив парня, аккуратно уложил его на край плота:

— Это сейчас для него самое лучшее: чем меньше движения, тем меньше яд распространится по телу. От укуса гадюки умирают только дети, а в этом амбале под сто килограммов, его и пять гадюк не убьют. Ада, смочи тряпку в воде и наложи на место укуса, а мы пока осмотримся, может, здесь не одна змея.

Больше змей не оказалось, мы дважды обшарили островок, ломая камыши на своем пути. Камыш был сухой, горел с треском, освещая нашу маленькую компанию. Данила все-таки пострадал — голень сильно опухла и покраснела. Парень постоянно просил пить, что было на пользу. Чем больше воды в организме, тем больше ее циркулирует в крови, снижая концентрацию яда. От предложения Саленко и Ады прижечь место укуса, отсосать кровь и прочее оказался, потому что знал, что это не помогает. Если укус смертелен, как у королевской мамбы — ничего не поможет. А укусы более слабых змей человек переносит, особенно если в конечности, а не в лицо. Надо максимально снизить активность, человеческий организм уникален, он сам находит возможности противостоять угрозе.

Настроение у всех было поганое, в моей голове крутились слова, сказанные парнем. Даже Ада вела себя намного сдержаннее, больше находясь рядом с братом. Выставлять дозор не было необходимости — мы находились на островке, окруженном водой. Единственная опасность — змеи, но вряд ли они будут плавать ночью, чтобы ужалить такую крупную добычу. Змеи нападают на человека только защищаясь, а Данила, вероятно, наступил на нее. В любом случае, произошедшее должно быть уроком — не стоит расслабляться и считать, что мы на природной прогулке. Мы находились в диких неизведанных местах, где за каждым кустом или под каждой корягой могла ждать опасность.

Дважды просыпался ночью, чтобы подкинуть хвороста и камыша в костер. Камыш горел отлично, только быстро сгорал. Настроение у всех было паршивое — слова Данилы не выходили из головы. Если парень реально считает, что я пытаюсь от него избавиться, заполучив его сестру — жди беды. Такому везде будут мерещиться козни, и рано или поздно нервы его подведут. Чтобы устранить опасность, которую, по его мнению, я представляю, он может первым нанести удар. Человеческая психология и поведенческие реакции неплохо изучались в Академии, все-таки готовили там цвет армии.

Ада пристроилась рядом со мной — но сегодня поцелуев, даже фиктивных, не было. Данила, конечно, не умер, отек и покраснение дальше голени не пошли — гадюке не убить стокилограммового увальня одним укусом. Да и яд гадюка впрыскивает немного, из расчета на мышей и крыс, свою стандартную добычу.

— Не спишь? — дыхание Ады обжигало левое ухо.

— Засыпаю и просыпаюсь, — ответил девушке шепотом.

— Ты не обижайся на Данилу, он неплохой, только мальчишество в нем играет.

— Пора повзрослеть, он может стать проблемой?

— Не знаю, — честно призналась Ада, — Иногда я сама его не узнаю.

— Спи, завтра будет тяжелый день, — лег на бок, повернувшись спиной к девушке, чтобы не мешала упорядочить мысли. Наше продвижение на юг теперь не казалось мне оптимальным вариантом. Чем южнее, тем больше зверей, тем больше численность людей. Но и возвращаться на север тоже не лучший выход. С наступлением холодов мы обречены, не имея ни укрытия, ни теплой одежды. Можно пошить теплую одежду из шкур животных, но нужны ники, игла, умение выделывать эти самые шкуры и главное, умелые руки. Ничего из перечисленного у нас не имелось: нас учили добывать воду, разводить огонь подручными средствами, ориентироваться на местности. Были определенные познания в съедобных грибах, ягодах, умел я устраивать ловушки на животных и людей. Но на цикле «Выживание» не рассматривалась теория по внедрению и выживанию в первобытном мире.

Теплые края, где зимы практически нет, давали солидное преимущество, связанное с бытом — нашей одежды хватит на пару сезонов. Но это преимущество таило и определенные риски — любителей жить в таких местах куда больше, чем в холодных краях. Каждый раз, когда выдавалась свободная минута, Саленко начинал рассказывать про первые цивилизации. Его любимой темой была Шумерская и все, что с ней связано. Но все его познания основывались на предположениях — лишь один-два процента знаний можно было отнести к достоверным.