И тут я вспомнила, почему я так чувствовала себя.

Альберт.

Внутри все похолодело.

Он снова пытается пробраться в мою жизнь.

Он снова пытается добиться того, чтобы мы сначала дружим, а потом он снова оказывает давление и вот, мы уже снова встречаемся.

Глубоко вздохнув и попытавшись отогнать неприятные мысли, я аккуратно приоткрыла глаза и осмотрелась. На кресле сидел Андрей, закутанный в плед. Он подогнул под себя ноги и тихонько сопел.

Я чуть повернула голову на подушке и с удивлением обнаружила журнальный столик, который всегда стоял на другой стороне дивана. Но сейчас он был рядом со мной, а там расположилась большая кружка с чаем.

Я попыталась аккуратно приподняться, чтобы его не разбудить, но от первого же шороха он вздрогнул и начал шевелиться.

В этот момент, когда его сон стал поверхностным, а слух может уловить любой звук, нужно…

— Ты как? — Он потянулся, открыл один глаз и сонно посмотрел им на меня. Но ему это не слишком удалось, потому что солнце светило ему прямо в глаза.

Я протянула руку к чаю и чуть-чуть отхлебнула.

Холодный. За такое долгое время (хотя я и не знала, сколько сейчас), он успел порядком остыть. Но зато можно пить, не боясь обжечься.

— Стало получше. — Голос был хриплым, так что мне пришлось откашляться. Я аккуратно приподнялась на подушке и снова отпила чай.

Андрей окончательно проснулся. Еще немного потянувшись, он отбросил плед и встал с кресла. Ему пришлось похрустеть суставами, чтобы выпрямиться. Он скривился и поднял на меня глаза.

Помятый свитер, отпечаток пальцев на щеке и уставший взгляд.

Он толком не спал, хотя мог пойти в спальню и спать там.

— Почему ты не пошел в спальню?

— Я не хотел, чтобы ты проснулся и подумала, что осталась одна.

Андрей пошел на кухню, где зазвенел посудой.

Я приподнялась на локтях и вытянула шею, чтобы посмотреть за его действиями.

Он торопливо наливал мне суп, совершенно забыв спросить у меня, хочу ли я есть.

— Андрей.

— А? — он обернулся и бросил на меня вопросительный взгляд. Я приподняла уголки губ и чуть наклонила голову. И поймала себя на мысли, если бы сейчас я лежала в кровати, то просто попросила бы его лечь рядом со мной и полежать. Как тогда, в санатории.

— Я не хочу кушать.

— Но…

— Нет.

Я все также смотрела на него, но теперь мне казалось, что смотрю на него больше вымученно, чем подбадривающе и успокаивающе. Но все-таки Андрей убрал из рук поварешку и направился ко мне.

Несмотря на слабость, я резко заволновалась.

Пока он устраивался на маленьком пространстве на диване, я смотрела на него невидяще и думала о том, как бы все могло повернуться, если бы я не упала в обморок.

Мы бы спорили, кричали друг на друга. Возможно, я бы нечаянно сболтнула лишнего и потом начала бы плакать.

Он чуть улыбнулся, хоть его взгляд и оставался очень серьезным.

У меня возник вопрос, о чем он хотел со мной поговорить, но задавать мне его не пришлось.

— Я приехал к тебе, чтобы наконец-то поговорить о нас.

Мысли, которые мелькали постоянно как картинки передо мной, вдруг остановились. И будто картинка замедлилась. Я подняла голову, посмотрела ему в глаза и поразилась его мужеству.

Я знала, что он не всегда брал ответственность за свои поступки, никогда практически не говорил твердо о своих намерениях.

Я затаила дыхание, и казалось, одно его слово, и я заплачу.

— Я хотел сказать, что я не могу так больше. Мы так не можем больше. Играть в кошки-мышки, бегать друг от друга, поедать друг друга глазами. Мы прошли достаточно в своей жизни.

Он замолчал. Будто подбирая слова, он мелькал глазами из стороны в сторону и закусывал внутреннюю часть губы.

У меня же на глазах начали наворачиваться слезы.

Я ведь не достойна того, что он мне говорит.

Я не могу это воспринимать серьезно, потому что он наверняка шутит. Пусть и с серьезным видом.

— Ты прекрасный друг, ты просто обескураживающая и сбивающая с ног девушка. И я устал видеть, как мы бегаем друг от друга, как ты пытаешься вызвать у меня желание голодного тигра, как ты пытаешься сделать больно нам обоим.

— Андре...

— Не перебивай меня, пожалуйста.

И я тут же прикусила язык. И действительно, это пошло мне на пользу, потому что все те слова, которые он говорил мне, не говорил никто. Слеза текла по моей щеке и мне стоило огромных усилий не заплакать навзрыд. Я держалась из последних сил.