Вплотную ко мне остановились два чёрных сапога, украшенных серебристыми ремешками. На мгновенье показалось, что он подставит носок сапога под мой подбородок и приподнимет. Император не Коэн. Не зная, можно ли, я сама задрала голову и уставилась в спокойное, но сбитое с толку прекрасное лицо. Теперь, когда я смотрела на чуть сведённые брови, на ясные синие глаза, на губы, израненные моим огнём, император совсем-совсем не казался мне страшным. Наоборот, хотелось податься к нему навстречу. Помочь справиться с тем, что сама же и натворила.

— Можно? — я неуверенно поднималась на ноги.

Запустила руку в рукав и выудила баночку, в которой почти не осталось исцеляющей мази. К нам шагнул слуга, но, поколебавшись, так и не подошёл. Шатёр заполнили ароматы целебных трав, а я набрала жирной мази на подушечку большого пальца и провела ею по нижней губе императора.

— Как же ты хочешь быть со мной, если касаться нельзя? — склонил он голову, помогая мне дотянуться.

— Я не знаю, — мои щёки тронул румянец.

— Ведь ты его вея, — взглядом император изучал мои волосы, — и ученица.

— Только ученица, — смутилась я ещё больше и отступила, сплетая пальцы рук в замок, невольно разглядывая руку в плотной охотничьей перчатке.

Это не укрылось от взгляда императора. Он протянул ко мне светлую, нежную подобно бархату руку. Коснулся запястья и, о ужас, поддел когтем большого пальца край перчатки.

— Сагамию сюда, — приказал слуге, не отводя взгляда от проявившейся вязи.

Муроми

Можно было бы и догадаться, что Сагамия не захочет выпускать такую находку из рук. Однако для него подобный шаг довольно спешен. Но, как руку ни крути, а на ней всё равно изображена огненная печать помолвки. Одна из самых сильных, а если учесть, что и ведьма огненная, то Коэн явно этого хотел.

Обидно. Почему он не рассказал? Разве я не рассказывал ему столь личного? Разве не обязан он рассказывать столь же личное мне? Все знали о том, что Сагамия захотел жениться на Райе, и об их размолвке, до меня. Это Рёмине рассказал мне и про первое, и про второе. И вот, опять.

— Это ошибка, — не дожидаясь вопросов начал Коэн, едва переступив порог и взглянув на нас с его ведьмой. — Мы лишь хотели спрятаться от дождя.

В голосе друга смех. Надо мной? Над девушкой? Над ситуацией? Как же сложно.

— Отпустите её, владыка. Слышите, девушка уже скулит, — Сагамия всегда такой, говорит прямо, но о важном умалчивает.

Посмотрев на ведьму, которая закусила нижнюю губу и зажмурилась, я выпустил её руку. Девушка тут же принялась её разминать и поглаживать, но на боль не пожаловалась. И как я должен был понять, что ей неприятно?

— Она изъявила желание остаться со мной, но твоя печать мешает.

— Вы уверены, что правильно её поняли, владыка? Кай, будь добр, оставь нас.

Я махнул слуге рукой, и он повиновался. Сагамия ухватился за переносицу. Опять ему что-то не нравится.

— Муроми, — начал он, едва мы остались втроём. — Может, Летта тоже выйдет?

— Что ты намерен скрывать от своей избранницы?

— Она не моя избранница.

— Тогда сними печать.

— Не могу.

— Вздор! За две недели точно управишься, а после передай ведьму мне. Я тоже хочу её силу.

— Муроми, — Сагамия развёл руками, — я не могу снять эту печать. Всё несколько сложно. Позволь объяснить?

Опустившись в кресло, я позволил. Сагамия указал ведьме тоже опуститься и сел рядом с ней. Он почему-то начал с их знакомства, с того момента, когда решил, что перед ним полукровка. Рассказал про то, как ощущал тогда и теперь её энергию, а ещё поделился, что на ведьме есть другие печати — они-то и мешают снять помолвочную.

Последнее меня порадовало. Значит, Коэн и сам не хочет эту девушку, получается, я могу забрать её себе. О чём я Сагамии и сообщил.

Он недовольно скривился, потребовал подождать и вновь ухватился за свою переносицу. Не люблю я этот его жест. Когда он в первые его мне показал, то после поддержал матушку и отца, выбросивших мою первую коллекцию камней. Во второй раз нас с Рёмине наказали, запретив одиночные прогулки по саду. Да и в любой последующий — ничего приятного не ожидалось.

— Ты явно что-то не понял, — заключил Сагамия. — Не думаю, что Летта так уж захотела стать веей.

— Может, твоей не хотела, — рассудил я. — Какая девица откажется оказаться в императорской постели?

— Я откажусь, — недовольно встряла ведьма.

На кончиках её волос заискрились мелкие огоньки. Карие глаза налились мёдом, а приоткрытые губки призывно раскраснелись. Такой румяный вид совсем не стыковался со словами.

— Тогда что ты хочешь в своём желании?

— Пожить во дворце, — медленно зашевелились её губы, с каждым новым словом обретая скорость. — Может, месяц, или два? Как ваша гостья! Такое моё желание. И вы обещали его исполнить.