— Это надолго, — сказала Мия, откидывая голову и прикрывая глаза.

Роналд монотонно забубнел, а доппельгангер сидел, пытаясь заткнуть уши. Мне не было понятно, от чего он испытывал такой страх и ужас от столь простой и забавной игры. Если в ней и было чего страшного, так только тот случай, когда тебе в противники попадается какой-нибудь умник, достающий словцо из какой-нибудь энциклопедии длиной в двенадцать-двадцать букв.

Какое-то время я наблюдал за тем, как Роналд рассказывает правила этой поганке. Я и не заметил, как под его монотонный бубнеж задремал. Очнулся я от того, что наш пленник снова заорал, словно его резали.

— А-а-а!

Осоловелыми глазами я бросил взгляд в сторону стола.

— Нет такой буквы в этом слове, — сказал Роналд и длинной указкой саданул доппельгангера по коленям.

— УУУУУУ! — завыл он, хватаясь руками за колено и качаясь на стуле. Не знаю, сколько я проспал, но вид у доппельгангера стал прям потрепанным и изможденным.

— А эта есть! — просиял огр. — А теперь давай-ка взглянем сколько очков ты набрал за нее. Вот, смотри, мы переворачиваем, смотрим во-о-от сюда и видим тут одно очко. Твое, — жестко отметил Роналд. — Так что, будешь говорить, кто тебя нанял?

— Ладно! Ладно, я скажу! — завопил Ицкоатль. — Это был десница императора. Он нанял нас неделю назад, чтобы мы устранили весь Род Аскании.

— Афанас? — удивился я. Спрашивать зачем ему это нужно было даже не требовалось. Скорее всего он действовал по указке самого Императора. Ну и никогда бы не подумал, что этот тщедушный на вид мужичок на такое способен. С другой стороны, если Император взял его за яйца и потребовал исполнения указаний, то тут сильно не попляшешь против.

Отсюда у меня сразу возник другой вопрос: а чем умудрился провиниться род Аскании, раз Император дал указание на устранение… Вопросов становилось значительно больше, чем имеющихся ответов.

— Какой… уверенный жук. Видел меня и даже не занервничал, — отметил я.

— Думаешь, быть десницей Императора простая работа? — усмехнулась Мия. — Его задача всегда выражать спокойствие, какой бы абсурдной ни была и ни казалась задача. Так что не удивительно. Вы обсуждали с ним детали? Какова причина?

— Нас не интересуют причины. Нас интересует только золото. А золота заплатили достаточно, — отозвался наемник. — Задача: «разузнать и устранить» всегда ясна, как день. Дальше отследить, подстроить все, как несчастный случай.

— Тебе не кажется, что сначала утопить потомка, а затем спалить все поместье не попадает под раздел «несчастный случай? — поинтересовался я, вздернув брови от удивления.

Ицкоатль наклонил голову и посмотрел на меня своими матовыми глазами.

— Умный дохуя? — спросил он.

— Ну так, не дурак, — ответил я.

— Вот и придумай получше! — гаркнул он. — Я этим занимаюсь уже тройку десятилетий и никаких претензий от клиентов не было! Можешь пойти посмотреть на доску почета, мой портрет там висит уже не первый год в разделе «лучший исполнитель»!

— Сомнительное утверждение, — спокойно ответил я. — Ты попался на самый дешевый трюк, который я только мог придумать.

— Тебе просто повезло, что я не бросаю работу недоделанной, человек.

Я не стал говорить, что мне повезло, что он не знал моего настоящего имени. И повезло, что он за это не уцепился. Возможно этот момент даже в его памяти не отложился, так как может я говорил про второе или даже третье имя и, если уж совсем по-чесноку, и я ебнул-то ему на удачу, как говорится.

— А что требовалось разузнать? — встряла Мия.

Ицкоатль перевел морду на нее.

— Да-да, я с тобой разговариваю, говноед бледномордый. Ты четко сказал: «разузнать и устранить». Устранить-то ты выполнил, а что разузнал?

Он ощерился, обнажив ряды белоснежных зубов с клыками. Роналд же недолго думая отпустил ему очередную оплеуху, от которой, мне казалось, у доппельгангера голова отлетит моментально.

— Мне напомнить, что у нас партия с тобой не доиграна? — спросил он деликатно, тыкая толстым пальцем в игровую доску, от чего Ицкоатль заскрежетал зубами и чуть не завыл.

— Надо было узнать про артефакт, который хранился у Рода Аскании. Ты сам мне говорил, что ни хрена о нем не знаешь в тот вечер, — ткнул он в меня своей длинной узловатой рукой.

— Я? Да я о той ночи ни хрена не помню, — тут же навешал лапши на уши, — был пьян в слюни. Не удивлюсь, если я говорил, что окажусь первым, кто побывает на луне. Так и что, выяснил чего? У отца моего может?

— Нет. Ни твоя матушка, ни отец, ни тем более сестра ни хрена про это не знали. Что это за род вообще такой, что не ведает про свои тайны? — спросил он с пренебрежением.