— Именно, — кивает Горгона. — По логике Сопряжения, чем вас больше, тем серьёзнее вызовы вас ожидают. Рейды известны высокой смертностью. Учитывайте, что после Всплеска здесь могут обитать особо опасные враги. И, разумеется, они не дремлют — наверняка уже знают о нашем вторжении и готовят неприятный сюрприз…

— Спасибо, утешила.

Когда все сорок участников операции оказываются внутри Испытания, я обращаюсь к Никосу:

— Как там остальные? Справятся без нас?

Одиссей успокаивающе хлопает меня по плечу:

— Не волнуйся, они получили приказ отступать. У них есть все шансы обогнать подкрепление. Сейчас, должно быть, уже отбыли на Маривьен. Там перегруппируются, подлатают раны и будут ждать нас с победой.

Спартанец окидывает внимательным взором собравшийся отряд, после чего громко обращается ко всем:

— Итак, господа! Назад дороги больше нет. Впереди — лишь опасность и неизвестность. Однако мы идём по этому пути не ради себя! Мы сражаемся за будущее всего человечества! Это наш шанс доказать всем, кто сомневается в землянах, что мы способны отринуть конфликты, встать плечом к плечу и хорошенько вломить любой клыкастой погани. Причём независимо от того, держит она в щупальцах бластер или нет.

Его седая борода и спокойный уверенный тон внушают доверие и вселяют силы. Я вижу, как бойцы выпрямляют спины, а страх в их глазах сменяется решительностью.

Грек продолжает, широко разведя руки:

— Конечно, риски велики, но во все времена именно люди… обычные люди совершали великие деяния, обретая бессмертную славу истинных героев. Так пусть каждый в этом зале станет героем ради тех, кто остался дома. Ради детей, которым мы подарим новый мир!

Громовые крики оглашают тоннель, эхом улетая во мрак. Даже мрачные Тореадор с Гармом выглядят вдохновлёнными. Я посылаю Одиссею благодарный кивок. Он и правда настоящий лидер для этих людей.

— Вперёд, господа! — командует Одиссей.

И наш отряд с новыми силами устремляется навстречу опасности.

По мере продвижения по узкому тоннелю мы попадаем в огромный ледяной зал с множеством ответвлений в разные стороны. Под светом наших фонарей повсюду искрится иней и сверкают острые сосульки, свисающие с потолка.

Во многих туннелях царит непроглядный мрак, и совершенно непонятно, куда они ведут. В этом лабиринте легко заблудиться.

Я то и дело ловлю себя на том, что напряжённо озираюсь по сторонам и вглядываюсь в темноту. Отовсюду доносятся странные звуки — то ли шорох чешуи о лёд, то ли скрип когтей… А иногда и хриплый рык эхом разносится под сводами.

Мимо меня проходит Санта Муэрте. Её загримированное лицо напряжено, а пальцы теребят металлическое древко косы.

— Не нравится мне всё это, Егерь, — шепчет она. — Смерть давно свила здесь своё гнездо, а она всегда побеждает…

Поодаль идёт угрюмый Гару в своей форме антропоморфного медведя, закованного в броню. То и дело он поводит плечами, словно ощущая на себе чей-то взгляд из темноты. Рядом с ним Мишутка сжимает свой огромный молот и раз за разом облизывает зубы.

Я мысленно соглашаюсь с тревогой моих соратников. Это место и впрямь заставляет нервы шалить. После секундных раздумий подзываю к себе Шелкопряда:

— Тан, мне нужно, чтобы ты разведал обстановку впереди. Выяснил хотя бы приблизительно ближайшие туннели и залы. А заодно и проверил, нет ли где врагов поблизости.

Он кивает и бесшумно скрывается в одном из боковых ответвлений лабиринта. Я искренне надеюсь, что его маскировка поможет избежать преждевременных столкновений с чудовищами.

Одиссей, стоящий в стороне, кивает мне и ставит аналогичную задачу своему собственному разведчику.

Проходит минут пятнадцать напряжённого ожидания. Наконец Шелкопряд возвращается с мрачным видом и негромко докладывает:

— Полно закоулков и тупиковых туннелей. И куда ни пойди — везде следы тварей или они сами. Не стоит расслабляться, в любой момент можем наткнуться на их отряд.

Я киваю и хлопаю его по плечу:

— Хорошая работа. Скинь свой маршрут с Картографа.

Он переплавляет данные, и с помощью голографического проектора я вывожу для Никоса трёхмерную картинку с обозначенными туннелями и группами врагов.

— Далеко не успел уйти, но хоть какие-то ориентиры, — поясняет Ткач Теней.

Я задумчиво изучаю схему. Что ж, это малая толика ясности в царящем вокруг хаосе. Теперь хотя бы знаем, куда двигаться отсюда.

По знаку Одиссея мы выступаем в путь. Движемся аккуратно строем по длинному узкому тоннелю, освещая дорогу многочисленными лучами «фонарей». Один индус Алокеш может заменить собой целый прожектор. Вся его фигура приглушённо светится, готовая вспыхнуть в любой момент, и это сияние отражается от гладких ледяных стен.

Позади нас остаётся парочка ответвлений, уводящих в черноту, и я всякий раз ловлю себя на тревожном желании обернуться — словно за спиной кто-то притаился в засаде.