— Спасибо, — выдыхаю я, испытывая несказанное облегчение. Не помню, когда в последний раз я так нервничала, как сегодня перед уроком, да и вчера весь вечер места себе не находила. Ни есть не могла, ни спать. План выучила буквально наизусть, а все равно боялась, что в ответственный момент всё забуду, что презентация слетит или еще что-нибудь пойдет не так. Но, слава богу, все обошлось без эксцессов.

— По-моему, для первого раза ты справилась просто отлично, — заверяет она, хотя я-то знаю, что до «отлично» мне еще далеко. — И ребята тебя очень внимательно слушали, не отвлекались, активно работали. Это успех.

— Это потому, что вы здесь были. Да и вообще пятый класс… они же еще маленькие и послушные.

— Не скромничай, — смеется Олеся Владимировна. — Ты правда хорошо справилась. Есть, конечно, несколько моментов, которые нужно обсудить…

Следующим уроком у нее окно, и мы остаемся в ее кабинете обговорить эти самые «моменты».

Вообще, мне с практикой крупно повезло. У той же Юльки Орловой куратор совсем не подарок. Юлька даже окрестила ее Овчаркой за свирепый нрав. Мы на неделе созванивались с Орловой во время перемены, и я своими ушами слышала, как она ворвалась в учительскую и принялась истошно кричать на Юльку из-за какой-то мелочи.

Хотя, честно говоря, и Юлька не лучше. Сегодня, например, вообще забила на практику. Наврала, что заболела, а сама осталась у себя в общежитии.

А я переживаю, как она потом будет отчитываться, тем более с такой зловредной кураторшей. Но Юльке на все плевать.

— Ты что, какая практика?! — восклицает она по телефону. — Мне к завтрашнему дню столько всего надо сделать! Хоть разорвись… В комнате убрать — раз. А то у нас такой срач девки развели… Потом продукты купить — два. Еды наготовить к днюхе — три. Еще не знаю, что готовить. Это с нашими можно не церемониться — нажарил картошки, открыл банку тушенки, нарезал соленых огурцов и хватит. Все довольны. А Славик это не ест. Надо что-нибудь этакое… Ну и себя в порядок привести, само собой. Так что ну ее к черту, эту Овчарку с ее практикой.

— С твоей практикой, — напомнила я.

— Ой, Третьякова, не нуди! — смеется она. — Не порти мне предпраздничное настроение.

— Как скажешь, — уступаю я.

— Завтра к четырем жду тебя, слышишь? Попробуй только не приди!

— Это уже шантаж какой-то.

— Я серьезно!

— Юль, но я только на полчаса. Поздравлю тебя и поеду, — предупреждаю ее в который раз. Но она ничего не желает слушать.

— Третьякова, твой Антон не самолет, без тебя никуда не улетит. И даже не уйдет. Приедешь к нему на следующий день…

— Но я обещала в субботу!

— Ничего не знаю. Я тоже тебя зову не просто так, у меня, между прочим, день рождения! Ты хочешь меня обидеть?

— Ну я же приду… ненадолго…

В общем, с Юлькой мы ни до чего не договорились. Я решила промолчать, не спорить с ней больше. Прийти к четырем, а затем тихонько уйти с вечеринки. Знаю ведь, что потом ей будет не до меня. Она и не заметит. Тем более если там будет этот Славик. А на последнюю маршрутку до Листвянки я в любом случае успею.

На следующий день Юлька терроризирует меня с самого утра, опасаясь, что я все-таки не приду. И успокаивается только тогда, когда даю ей слово, что в четыре буду как штык у дверей ее комнаты.

Общежитие пединститута в нескольких остановках от моего дома. Я была здесь всего однажды, вместе с Юлькой, и сейчас с трудом ориентируюсь. К тому же тут, оказывается, еще с десяток однотипных общежитий. Так что минут десять я еще плутаю, пока какие-то девчонки не подсказывают мне дорогу.

Захожу в вестибюль и первым делом смотрю на часы — четверть пятого. Как неудобно! Мало того, что иду совсем ненадолго, так еще и опаздываю…

У турникета толкутся какие-то парни. Сначала я не обращаю на них внимания, просто жду, когда их запишет вахтер, и лишь затем, прислушавшись к разговору, понимаю, что это и есть Юлькин Славик с друзьями.

— Не знаю я, кто там насчет вас договаривался… без документов не пущу! Не положено! Вот у тебя есть паспорт, можешь проходить. Остальные — до свидания! — категорично заявляет вахтерша-охранница.

Парни между собой тихо переговариваются, хмыкают, потом один из них, высокий блондин, что-то ей подает.

— А такие документы подойдут? — спрашивает он.

Она несколько секунд медлит, затем, озираясь, берет из его рук красную купюру и быстро прячет в нагрудный карман. От ее категоричности не остается и следа.

— В какую, говорите, комнату? К Орловой? Мне записать нужно…

Блондин, как фокусник, протягивает ей еще одну синенькую купюру.

— Не нужно ничего записывать, окей? Мы поздравим нашу подругу и уйдем.