Идут длинные гудки, но их перекрывает мой собственный пульс, строчащий пулемётной очередью. И гудки эти кажутся просто бесконечными. Я почти в отчаянии: почему он не отвечает? Что теперь делать? К кому еще обратиться?

Но вот гудок сменяется другим звуком: то ли вздох это, то ли просто какой-то шум. Слава богу, Герман ответил!

— Привет, это я! — торопливо и, словно задыхаясь после долгой пробежки, выпаливаю я. А в ответ слышу:

— Кто — я?

Ошарашенно молчу, ничего не понимая. И ощущение у меня такое, будто я с разгона вдруг налетела на невидимое препятствие.

— Кто звонит? Что вам надо? — требовательно спрашивает чужой голос. Женский голос.

Сглотнув, глухо отвечаю:

— Я… извините. — И сбрасываю вызов. До меня наконец доходит, кто это. Конечно же, Вика, его невеста.

И вроде бы что тут такого — может, Герман был рядом и просто куда-то отошел, оставив телефон. Но меня почему-то это буквально оглушает. Наверное, потому что сейчас я никак не ожидала услышать ее.

Что бы он мне ни говорил, но они вместе! Она — его девушка, невеста, возможно, в скором времени и жена, а я… я ему, если отбросить лирику, никто.

К лицу обжигающей волной приливает кровь. Господи, как стыдно, будто я навязываюсь к чужому парню. Как глупо и беспардонно. И как больно…

Да к черту! И Германа, и его Вику… Почему я вообще о нем думаю, когда тут такое?!

Я снова набираю общежитие, но или вахтерша сняла трубку, или болтает с кем-то так долго, потому что опять проклятые короткие гудки. Безумие какое-то! Опять звоню в полицию. Узнать бы, выехал ли наряд, успели ли, спасли или… Но дежурный лишь раздраженно повторяет: «Вызов принят. Ожидайте».

Я уже взвыть от безысходности готова. Лучше бы я не уезжала сегодня!

— Леночка, с тобой все в порядке? — стучит в дверь ванной Вера Алексеевна.

Я вздрагиваю от неожиданности, но затем поспешно отвечаю:

— Да, да, все нормально.

Хотя и сама слышу, что голос мой, сиплый, дрожащий, срывающийся, сдает меня с потрохами.

— С бабушкой что-то?

— Да нет, все с ней хорошо.

— Леночка, если что-то случилось, ты скажи… — не унимается мама Антона и явно не собирается оставлять меня в покое.

Я выхожу из ванной и снова повторяю.

— Все со мной в порядке.

Однако Антону я все выкладываю без утайки и уже не могу сдержать слез.

— Понимаешь, они там ее прямо сейчас… — всхлипываю я. — Вдвоем… одну… И самое поганое то, что я ничего не могу сделать. Эта беспомощность убивает…

Антон смотрит на меня ошарашено и неуверенно бормочет:

— Но ты же вызвала полицию. Может, они уже там. Может, все обойдется.

— Не знаю… У меня вот тут… — Я прикладываю ладонь к груди. — Будто огромный тяжеленный камень… дышать не могу… больно… И предчувствие дурное…

— Ты сделала все, что могла, Лен. Все, что от тебя зависело. Твоя совесть чиста. И вообще, зачем твоя Юлька их позвала?

Я пожимаю плечами. Не рассказывать же ему сейчас, как она с этим Славой встречалась, как строила планы, ну и всё остальное.

— Антон, — в изнеможении спрашиваю я. — Что мне делать? Я не могу так просто сидеть. Я с ума схожу…

— А что тут сделаешь? Полиция приедет, если еще не приехала, разберется. Это их дело.

— Но я не могу просто ждать.

— Надо, Лен. Ты постарайся успокоиться. Может, они вообще ее лишь попугать решили? Ну что они, дебилы совсем — в общаге насиловать? Там же народ, свидетелей столько…

— Они в комнате закрылись, музыку громко включили.

Антон с минуту молчит, а потом выдает:

— Ты не обижайся, но твоя Юлька сама виновата. Нет, они, конечно, те еще обмудки, если всё так, как ты говоришь. У нас бы их за такое размотали. Но и она тоже хороша. Что, я не помню, как она хвостом вертела перед пацанами, когда приезжала с тобой? Вот и довертелась!

— Да какая разница?! — восклицаю я в негодовании. — Ни одна девушка не заслуживает такого! Как ты вообще так можешь говорить? И Юлька ничего ужасного не делала, чтобы с ней вот так… Ей просто хотелось быть любимой, это плохо? А ты… ты как будто оправдываешь насилие!

— Да ничего я не оправдываю, — отнекивается Антон. А мне аж тошно.

И тут вдруг сотовый оживает. Я аж подскакиваю на месте. Хватаю телефон. Номер неизвестный, но я почти уверена, что это связано с Юлькой.

— Да?! — выкрикиваю я.

И слышу сдавленный Юлькин всхлип.

— Лена… Лена…

— Юлька! Юлечка! Ты как? Что с тобой? Что случилось?

— Я потом всё расскажу… Не по телефону…

— А ты… ты где сейчас? — снова начинаю задыхаться я от волнения.

— Я на улице… на остановке…