С трудом верилось, что все это произошло только вчера утром. Проведя в море полтора дня, я вошел во вкус этой рыбачьей жизни и еще мгновение назад не думал ни о чем, кроме рыб. Теперь приходилось соображать, как быстро выбраться отсюда, не привлекая к себе внимания, найти относительно безопасный телефон и позвонить в Вашингтон. Переданное мне сообщение означало "немедленно свяжись с нами", что подразумевает повышенную срочность, но отнюдь не снижает требований к секретности. Существует также сообщение - просто "свяжись с нами". В этом случае можно спокойно рассчитать свое время, убедиться наверняка, что ты не вызываешь интереса и за тобой не следят. И наконец сообщение "свяжись как можно быстрее" означает: бросай все и хватайся за ближайший телефон, не думая о последствиях.

Я прошел поблагодарить капитана и спутника за прекрасно проведенный день, но мысли мои витали далеко. Оставалось надеяться, что они этого не заметили: эти люди весьма снисходительно отнеслись к неумелому новичку. Сойдя на берег, я невольно ощутил некоторое сожаление. Совершенно ничем не обоснованное. Ни раз и не два меня бесцеремонно заставляли работать, забывая, что я тоже имею право на отдых. Сейчас дело обстояло совершенно иначе. Я бездельничал большую часть лета, так что жаловаться не приходилось. И все-таки, я с сожалением вспоминал о марлини, которая сорвалась у меня сегодня. Подожди Мак еще день-другой и я бы наверняка отыгрался.

Я прошел вдоль пирса, поднялся по холму мимо плавательного бассейна к главному зданию и зашел в офис, чтобы выяснить, как обстоят тут дела с телефонной связью. Телефонная компания, конечно, не протягивает свои провода к островам, расположенным за сотню миль от берега, посреди Атлантического океана. Я знал, что в клубе налажена радиосвязь - мачтовая антенна видна издалека - и выдерживается определенный график. Следовательно, меня, по всей вероятности, могли соединить с любым номером в Штатах через ближайшего морского оператора на континенте. Однако при этом мою беседу с Вашингтоном могли слышать на любом находящемся между нами судне с радиоустановкой, а темы, которые предстояло обсуждать, вряд ли предназначались для посторонних ушей.

Я недооценил Мака. Он позаботился обо всем. Сидевшая за столом худощавая рыжеволосая девушка с добродушным выражением на усыпанном веснушками лице быстро посмотрела на меня.

– А, мистер Хелм, - проговорила она.
– Как ваши успехи?

– Мы подцепили здоровенную голубенькую штучку, но я ее упустил, - ответил я.

– Сочувствую. То есть я и в самом деле вам сочувствую, потому что у меня здесь для вас послание от мистера Старкведера, Джонаса Старкведера, редактора "Аутурс Магазин". Оно только что поступило. Завтра вечером он прилетает в Форт-Лоудердейл и просит, чтобы вы с ним поужинали. Он говорит, что это важно, что-то связанное с фотографиями, которые ему очень нужны.

В былые времена мне приходилось зарабатывать на жизнь с помощью фотоаппарата, а иногда и садиться за пишущую машинку. Мы время от времени все еще пользовались этим прикрытием, однако представлялось маловероятным, чтобы редактор какого-нибудь журнала до сих пор помнил мою фамилию да еще и был расположен ко мне настолько, чтобы угощать ужином. Тем не менее, я бы не стал сразу отметать такую возможность, если бы человек на причале не подготовил меня к какой-нибудь хитроумной уловке.

– Проклятие!
– сказал я.
– Вот тебе и рыбалка! Он сказал, где и когда?

– В ресторане на крыше отеля "Янки Клиппер", завтра в семь вечера. Он остановится там же в отеле и зарезервирует номер для вас. Если вы не возражаете, мистер Хелм, я запишу вас на завтрашний самолет. Вам нужно будет прийти с вещами сюда около десяти...

Пролетая над островом на следующее утро, я разглядел большой белый катер, лениво покачивающийся в водах акватории, и опять ощутил нелепое сожаление. Убивать массу времени и сил на то, чтобы поймать огромную рыбу, которую ты даже не станешь есть, просто глупо, твердо заявил я себе. Будто мне и без того не хватает острых ощущений. Мак обеспечит меня ими с избытком, можно не сомневаться. За ним не пропадет.

Я не стал гадать, в какую историю это выльется. Просто сидел и наблюдал за легкими, меняющимися цветами - всеми оттенками голубизны и зелени с редкими коричневатыми проблесками отмелей. Мы пересекали обширную Малую Багамскую Отмель, именуемую так, чтобы отличать ее от Большой Багамской Отмели, расположенной дальше к югу. Промелькнула пара крохотных островков, каждый из которых уступал Уолкерз Кей, а затем оконечность значительно большего острова из группы Больших Багам. Несмотря на свою величину - мне сказали, что это четвертый по размерам среди Багамских островов и с самолета видна была только его часть - остров казался не слишком высоким, и мне невольно подумалось, что достаточно ему погрузиться в море всего на несколько футов и на поверхности не останется ничего, кроме нескольких неприятных рифов, наполовину скрытых под водой. С другой стороны, стоило ему подняться всего немного, и мы бы стали свидетелями величайшего переселения народа на новый необжитый континент у самого побережья Флориды. Не сомневаюсь, что торговцы недвижимостью ночей не спят, ломая голову над тем, как избавиться от всех этих бесконечных, прекрасных, затерянных и бесполезных вод, чтобы выстроить на освободившейся земле свои грязные маленькие домишки с полями для гольфа.

Вскоре мы оказались над фиолетово-голубыми водами Гольфстрима - мне сообщили, что глубина здесь около тысячи футов - а затем начали снижаться к аэропорту Форт-Лоудердейл. Таможенный досмотр прошел неожиданно быстро и легко, во всяком случае, в сравнении с той пыткой, которую учинили мне американские таможенники во время последнего возвращения из Мексики. Может все дело в том, что на Багамах не занимаются выращиванием конопли, мака и коки. Просто здорово, что возвращение на родину может оказаться таким простым и приятным, однако в то же время невольно задумываешься, стоит ли подвергать долгой, утомительной и унизительной процедуре миллионы честных, прямодушных, обожающих мартини американцев лишь затем, чтобы избавить несколько человек от их особенно вредной привычки.