Полина открывает духовку и наклоняется. Платье чуть задирается, и я вижу, что она без нижнего белья. Вау! Возбуждение легкой вибрацией проходит по телу и сосредотачивается в паху мощной эрекцией. Да твою ж мать, как подросток. Плевать! Решительно иду к Полине.

Она оборачивается и ловко уворачивается от моих объятий.

— Косолапов, стой, — возмущается и перемещается по кухне. — Что ты задумал?

— Сейчас узнаешь, — решительно ловлю ее, зажимаю между собой и столешницей и впиваюсь в податливые губы жадным поцелуем. Весь день об этом мечтал, и теперь меня никто не остановит.

— Нет, — насилу вырывается Полина и снова сбегает. — У меня ужин готов.

— Ну уж нет, — качаю головой и двигаюсь за ней. — Больше я на это не поведусь.

Ждать, пока еще кто-то позвонит и нас обломает, я не собираюсь. Один рывок — и Полина на моем плече с оттопыренным задом. Картинка наверняка очень провокационная.

— Ну Леша, — взвизгивает она, но вырваться больше не пытается.

— Молчи, женщина, твой праздник — Восьмое марта, — решительно несу ее на кровать. Пощады не будет.

Наконец дорвавшись до желанного тела, никак не могу насытиться. Мне мало ее. Очень мало. Готов съесть всю целиком. Полина такая горячая и влажная, с готовностью принимает меня и отвечает взаимностью. Мы как два оголенных провода, врезаемся и искрим. Неистово изводим друг друга и ласкаем, пока, наконец не достигаем пика одновременно.

— Полюшка моя, — шепчу жарко, задыхаясь от волны наслаждения. Мне так хорошо в этой сладостной неге. Только от этой необыкновенной женщины мне так сносит крышу.

— М-м-м, — тянет она лениво и подставляет тело для моих ласк.

С готовностью повинуюсь и скольжу по ее коже кончиками пальцев. Поля кусает губы и прикрывает глаза от удовольствия.

— Ты такая красивая, — целую вокруг сосков и спускаюсь губами к пупку.

— Еще, — выдыхает Полина и выгибается навстречу мне. Такая отзывчивая, что меня подбрасывает вместе с ней.

— Люблю тебя очень, — языком очерчиваю круг на ее лобке и поднимаюсь выше, чтобы взять в плен упругие полушария груди.

— Еще. — Она закусывает губу и томно стонет.

Оттягиваю зубами поочередно каждый сосок и торопливо зализываю. Нам обоим нравится эта чувственная игра. Неторопливые ласки и касания. Невероятный кайф.

Утыкаюсь носом между ее грудей, втягиваю ни с чем не сравнимый аромат кожи и поднимаюсь выше. Замираю напротив лица и смотрю Полине в глаза.

— Давай поженимся? — выдыхаю в приоткрытые губы. Хочу эту женщину себе насовсем. Навсегда. Чтобы любить и оберегать.

— Уверен? — Ее зрачки расширяются, а сердце начинает стучать быстрее. Чувствую это кожей.

— Более чем, — без тени сомнения отвечаю.

— А давай. — Она робко улыбается, а я жадно впиваюсь в ее губы. Такие сладкие и манящие. Никогда со мной такого не было, а сейчас как одержимый. Но мне не хватает одной маленькой детали. Очень не хватает для личного успокоения.

— Хотя подожди, — отстраняюсь и вновь ловлю ее взгляд. — Я передумал.

— Что? — возмущенно фыркает Полина и скидывает меня с себя. — Нет. Первое слово дороже второго!

— Первое слов съела корова, — дразнюсь, вспоминая детскую присказку.

— Так нечестно.

Она садится и недовольно складывает руки на груди. Я лишь посмеиваюсь, глядя на нее.

— А выходить замуж без любви честно? — тоже сажусь и обиженно отворачиваюсь.

— Почему это без?

— Не знаю, — определенно напрашиваясь на конкретные слова. Зря, что ли, их придумали.

— Ах ты бедненький, недолюбленный, — язвит Полина, но в голосе явно слышится улыбка. Все поняла, однозначно.

— Вообще-то да, — продолжаю строить из себя обиженного. — Я тебе душу открыл, сердце подарил вместе с рукой, а ты…

— А я… — вздыхает она виновато, подползает ко мне и обнимает за шею. — Ну конечно, я тебя люблю…

— Без «конечно», — возмущенно фыркаю, не принимая ее капитуляцию.

— Бесконечно я тебя люблю, — шепчет мне на ухо Полина, вызывая дрожь во всем теле. — И с великой радостью стану твоей женой.

— То-то же, — смеюсь, резко заваливаю ее на спину и нависаю сверху. — Теперь все, как положено.

— А кольцо? — Она возмущенно упирается в мою грудь ладонями.

— Какая меркантильная, — цокаю языком. — В коридоре осталось, вместе с цветами и вином.