Так что не приходилось сомневаться: надо ждать нового натиска, еще одного штурма, который гитлеровское командование наверняка будет рассматривать как последнее усилие, необходимое для овладения всем городом.

Затишье было весьма относительным. Над нашими позициями то и дело появлялись фашистские бомбардировщики - правда, сейчас небольшими группами. Разрывы бомб и снарядов не смолкали. Продолжалась борьба за здания, участки улиц. На левом фланге дивизии Родимцева пришлось отбивать еще одну попытку гитлеровцев прорваться к Волге.

И все же армия смогла, как говорится, перевести дух, подготовиться к новым тяжелым боям. Были ускорены работы по инженерному оборудованию позиций. Сделать требовалось еще много, особенно на участках, где изменялась линия фронта. Но, обсудив вечером 8 октября ход работ, Военный совет назначил жесткий срок завершения всего намеченного - к утру 10-го.

Немалую сложность представляло создание противотанковых и противопехотных минных заграждений в ничейной полосе, ширина которой часто не превышала нескольких десятков метров. Тут не могло быть и речи, например, о том, чтобы пробивать для мин ямки в уличном асфальте. Саперы приспособились ставить мины "по-городскому". Где можно - зарывали в щебень, подсовывали под камни или клали прямо на асфальт, маскируя тем же щебнем, разными обломками. И все это саперы делали в темноте, лежа, передвигаясь только ползком... Саперы-охотники - так мы их называли - из армейского батальона инженерных заграждений пробирались с противотанковыми минами и в кварталы заводских поселков, занятые противником.

Одновременно осуществлялось решение командующего о перегруппировке войск на правом фланге и в центре армейской полосы. В ночь на 9 октября вся 95-я дивизия полковника Горишного была снята со своих позиций между заводом "Красный Октябрь" и Мамаевым курганом (оборона склонов высоты полностью передавалась Батюку) и выведена берегом на участок между Тракторным и "Баррикадами" - в стык дивизий Жолудева и Гуртьева.

Перед "Красным Октябрем" 193-я дивизия Смехотворова, имевшая большие потери, передавала часть своих рубежей гвардейцам Гурьева. А 112-я дивизия Ермолкина, старейшая в списках 62-й армии и давно уже единственная из тех, что входили в ее состав на Дону (она оборонялась теперь на небольшом участке фронта у Мокрой Мечетки, между 37-й гвардейской Жолудева и группой Горохова), пополнилась своим же 524-м стрелковым полком. От него после сентябрьских боев остался фактически один штаб, который был отправлен за Волгу, где и укомплектовал полк заново в дивизионных тылах. Правда, по числу штыков он соответствовал не более чем батальону. Но для Ивана Ефимовича Ермолкина и такое подкрепление было существенно. Полк этот выдвигался на подступы к Тракторному.

Из своих тылов - и дивизионных и армейских - мы взяли в те дни, кажется, всех, без кого там могли как-то обойтись. Между тем тыловые службы работали очень напряженно. Наши склады были разбросаны по разным селениям на том берегу. К пунктам погрузки на суда все доставлялось исключительно ночью. Сама переправа производилась почти всегда под вражеским огнем, теперь уже не только артиллерийским, но и минометным. А то, что благополучно выгружалось на правый берег, все реже можно было доставить в войска каким-либо транспортом и все чаще приходилось переносить (даже в далекие от пристаней части) на руках - и продовольствие, и ящики с патронами, гранатами, снарядами.

Недалеко от причалов "переправы-62", в подвале бывшего детского тубдиспансера и его саду, действовала армейская артлетучка - главный "перевалочный пункт" боепитания на правом берегу. Место это было выбрано как будто удачно, и, судя по всему, гитлеровцы пока не знали, что небольшой приволжский сад изрыт котлованами - расположенными в шахматном порядке и хорошо замаскированными, - где складываются боеприпасы, не отправленные в войска прямо с причала.

Летучку возглавлял заместитель начальника артснабжения армии военный инженер Проталион Николаевич Соколов, человек уже в летах, старый коммунист. Подчиненные ему команды часто работали прямо-таки в бешеном темпе, особенно если груз запаздывал и близился рассвет. Как-то фашистская авиация потопила только что разгруженную и еще стоявшую у причала самоходную баржу. Баржи было жалко: их становилось все меньше. Но боеприпасы уже успели убрать и укрыть.

На правый фланг, в группу Горохова, снабжение по-прежнему шло через отдельную, хорошо налаженную переправу, и это было большим облегчением для армейской летучки. Оборонявшаяся на левом фланге дивизия Родимцева использовала для сообщения с левым берегом рыбацкие лодки и могла частично обеспечить подвоз для себя самого необходимого, эвакуацию раненых.

Нужно было и на центральном участке иметь вспомогательные линии снабжения - хотя бы на случай возможных перебоев в работе армейской переправы. За это дело энергично взялись - стоило только подсказать - в дивизии Гуртьева. Сформированная из бойцов саперного батальона команда разыскала и отремонтировала лодки, и 7 октября вступила в действие дивизионная переправа. Так как огибать большой остров Зайцевский гребным ладьям было слишком долго, грузы транспортировались с двумя перевалками: через остров их переносили на руках. Место подхода к сталинградскому берегу - под откосом перед заводом "Баррикады" - обозначалось световыми сигналами из блиндажа. На день лодки прятали и маскировали в щелях.

Волжские рыбачьи челны были достаточно прочными, а для большей устойчивости к ним привязывали по паре бревен. На таких лодках перевозили даже легкие орудия, а также и лошадей. Животные отчаянно сопротивлялись, когда их пытались уложить в лодку связанными, но спокойно вели себя, стоя рядом с людьми на положенных для ровности досках. Потом освоили буксировку теми же лодками небольших плотов, на которых перевозили и людей и грузы.

В наступившие скоро самые трудные дни Сталинградской обороны гребная переправа 308-й стрелковой выручала и свою дивизию, и соседей. Другие соединения также стали обзаводиться собственными лодочными командами нельзя было пренебрегать никакими средствами и способами сообщения с тылами.

При всех осложнениях обстановки на переправах в армии никогда не иссякали боеприпасы, включая артиллерийские снаряды необходимых калибров. Однако хочу напомнить, что на правом берегу находилась лишь батальонная, полковая и противотанковая артиллерия, а дивизионная, потреблявшая самую большую долю боеприпасов, - за Волгой.

Конечно, поддерживать через Волгу проводную связь с артполками наиболее удобную для управления огнем - стоило немалых усилий. Тем более что наши связисты сперва не имели специального речного кабеля (потом его доставили из Москвы на самолетах), а обычный полевой, которым приходилось пользоваться, служил в воде недолго - уже через несколько дней требовалось заменять его новым. Часто вызывали обрывы на линиях падавшие в Волгу бомбы и снаряды, да и движение судов. Но связь восстанавливалась, как правило, быстро.