— Где моя дочь? — смотрю прямо в глаза Егору и чувствую, как меня начинает колотить.

— Успокойтесь, все хорошо, — просит он, а я не понимаю как.

— Как я могу успокоиться? Где моя девочка? — хриплю отчаянно и пытаюсь встать, но тело не слушается. А ног я вообще не чувствую.

— Иванна, быстрее, — просит доктор, и появляется медсестра.

Не успеваю среагировать, как она делает укол, и я отключаюсь.

Сколько я спала, не знаю, но, когда вновь открываю глаза, свет все так же слепит. Меня тошнит, и очень хочется пить. Даже невольно причмокиваю сухими губами. А еще хочется кричать и выть раненым зверем. Я хочу знать, что с моим ребенком, и не понимаю, почему от меня скрывают эту информацию. Или это просто паранойя? Но тогда почему мне вкололи успокоительное?

А если с дочкой что-то случилось? А если она погибла? Я не переживу этого. Уж лучше сразу и за ней следом, чем вот это все. Мысли множатся со скоростью света и путаются между собой. Надо взять себя в руки и успокоиться. Я все выясню. Сейчас придет врач и все мне расскажет. Я просто переволновалась.

Прикрываю глаза и часто дышу, чтобы справиться с охватившей паникой. Нельзя раскисать и поддаваться. Заставляю себя делать вдох и выдох. Внезапно улавливаю чье-то присутствие. Не слышу, но чувствую на инстинктивном уровне. Я не одна в палате или это галлюцинация? Энергетика властная и давящая, явно принадлежащая мужчине. Пытаюсь поднять голову и осмотреться, но эта задача невыполнима. Тело до сих пор не слушается меня, но ощущение не пропадает. Меня словно рассматривают. Внимательный взгляд скользит по телу вниз и вверх. Становится не по себе.

— Кто здесь? — то ли сиплю, то ли хриплю я.

Ответа нет. В палате полнейшая тишина, лишь слышно, как пищит прибор. А потом внезапно раздаются шаги. Тяжелые и неспешные. Замираю, даже дыхание застревает где-то в горле, а сердце, наоборот, начинает истошно трепыхаться.

— Здравствуй, Алла. — Голос звучит тихо, но в тоже время ровно.

Я не знаю его. Впервые слышу. Что за шутки? Не вижу его обладателя, но вполне могу себе представить. Точнее, воображение делает все за меня и дорисовывает картинку, приправляя всякими ужасами. А если это детский врач? А если трансплантолог? Какой же ужас лезет в голову.

— Кто вы? — выдыхаю и нервно сглатываю. Может, хватит играть в прятки?

— Меня зовут Назар…

Вот уже полчаса Грехов рассказывает мне про Аллу. Точнее, про новые вводные с ее здоровьем. Все не так просто, появились определенные сложности, которые непонятно как решать. Но, что интересно, меня это не останавливает. Слушаю его вполуха, а сам радуюсь тому, что она просто пришла в себя. Кризис миновал, она будет жить. Это очень много в свете последних событий.

— Вы уверены? — долетает до меня голос Егора Дмитриевича. — Мы, конечно, проведем еще дополнительные обследования, но пока прогноз неблагоприятный. Девушка не чувствует нижних конечностей.

— Она не будет ходить? — хмуро уточняю и прислушиваюсь к себе.

Что это меняет в моем решении? Ровным счетом ничего.

— Не знаю.

Я внезапно осознаю, что уже присвоил Аллу. Не знаю точно, когда это случилось. Скорее всего, с того самого пресловутого первого взгляда уже знал, что она станет моей. И, словно мазохист, оттягивал неизбежное, прикрываясь благими намерениями и с каждым днем наламывая все больше дров. Совесть не давала начать открытую борьбу за женщину, но и помогать брату я тоже не стал.

— Какие варианты? — сжимаю переносицу пальцами. — Может, лекарства какие-то достать? Или специалиста?

Не бывает так, чтобы ничего нельзя было сделать. Обычно все упирается в какие-то «но». А они, чаще всего, в деньги. Я готов их исправить. Благо достаток позволяет.

— Нужно мнение травматолога и реабилитолога, — кивает Грехов.

Что может быть проще.

— Так в чем проблема?

Мы в столице. Но если надо можно и из другой страны вызвать.

— В том, что наш лучший травматолог в отпуске, а реабилитолог в декрете.

— А других нет?

— Лучше этих я не знаю. — Грехов разводит руки в стороны.

Незаменимые, значит? Бред какой-то. Но дергать сейчас Аллу к другому врачу нецелесообразно. Надо забрать карту домой и изучить подробнее диагнозы и лечение.

— Хорошо, дайте мне их имена, и я найду способ привезти.

Раз лучшие, придется договариваться.

— Косолапов Алексей и Орлова Светлана.

Застываю на мгновение и внутренне сжимаюсь. Вот, значит, как. Хорошая цена. Прогнуться под тех, кто посадил брата. Морально тяжело у них что-то просить. Но на другой чаше весов Алла.

— Все нормально? — уточняет Егор Дмитриевич.

— Я понял. Спасибо.

Киваю и выхожу из кабинета. Сейчас главное, чтобы Алла пошла на поправку. Я обязан все для этого сделать.

Прохожу в ее палату. Одноместная и комфортная. Своя ванная, телевизор, вызов медсестры по нажатию кнопки. Все это понты и не могут вернуть здоровье. Отхожу к окну и, сложив руки в замок за спиной, напряженно думаю.

Не знаю, как бы развернулась судьба, если бы Сергей был жив. Насколько бы меня хватило оставаться в тени? Но случилось так, как случилось. Больше меня ничего не останавливает. Я твердо решил забрать эту девушку себе, а с прошлым буду разруливать постфактум.