Чёрт.

— Я не осознавал, что сказал это вслух, — отвечаю я.

Она говорит тихо, хотя динамичный дуэт уже хихикает и идёт вместе в другом направлении по коридору.

— Ну, ты это сделал, — говорит Эдди. — И я думаю, что они вряд ли являются крушением поезда, Хендрикс.

— По сравнению с чем именно?

— Нами.

— Ты хочешь сказать, что мы — крушение поезда? — спрашиваю я.

— Конечно, это так.

— Мы не можем быть крушением поезда, Эдди, — говорю я. — Нет никаких «нас». Никогда не было. Никакого крушения нет. Никаких обломков. Ничего.

— Потому что ты этого не хочешь, — отвечает она, поворачиваясь ко мне лицом. Её руки на бёдрах, и я хочу подхватить её и прижать к стене позади неё, засунуть в неё свой член и взять её. Я хочу овладеть ею. Это самая большая чушь, звучащая как у пещерного человека, но это то, чего я хотел с первой секунды, как увидел её, когда она спускалась по лестнице в своём большущем особняке. Даже когда терпеть её не мог, я хотел её.

— Чего я не хочу, сладкие щёчки?

— Ты знаешь, — отвечает она.

— Объясни мне это по буквам, — говорю я, прислоняясь к стене, мои руки над её головой, намеренно не прикасаясь к ней, потому что если дотронусь до неё рукой, всё будет кончено. Я буду принадлежать ей. Поэтому я упираюсь руками в стену, не двигаясь, и просто смотрю на неё. Я вдыхаю её запах и стою там, парализованный. — Потому что я думаю, что ты была единственной, кто сказал «нет». Но если ты думаешь…

— Это не так, — говорит она. Её рот открывается и закрывается, как будто она хочет сказать что-то ещё, но не говорит. Она глубоко вдыхает, и я смотрю на верхушки её грудей под рубашкой, и мне хочется зарыться лицом в эти сиськи. Затем она прочищает горло. — Я не знаю, — на этот раз более твёрдо.

— Хорошо, — говорю я. — Тогда мы договорились. Никто из нас ничего не хочет.

— Мы договорились.

— Хорошо, — говорю я. — Потому что пришло время ужина с семьёй, и никто из нас не захочет ничего неподобающего на семейном ужине.

— Отстой.

Глава 13

Хендрикс

Пять лет и пять месяцев назад

— Но это несправедливо, — Эдди роняет вилку, и она со звоном падает на её тарелку. — Ты сказал, что если я закончу тур в этом году, то смогу провести выпускной год в обычной средней школе, с обычными детьми.

Я нарезаю стейк и смотрю в свою тарелку, не зная, то ли мне промолчать, то ли Эддисон разозлится на меня за то, что я защищаю её. Или стоит ли мне просто пойти накуриться с друзьями. Последний вариант звучит чертовски лучше, чем моя текущая ситуация.

— Ты не можешь быть такой наивной, Эддисон, — говорит её мать, глядя на неё с презрением. Мать Эдди — Венди, навсегда известная мне как Злая Стерва, вообще не удосуживается взглянуть на меня. Очевидно, это ниже её достоинства. У меня в голове не укладывается, как такая чёртова белая шваль может считать кого-то ниже себя, но ей каким-то образом удаётся регулярно выражать своё презрение практически ко всем. Некоторые люди, по крайней мере, притворяются терпимыми и добрыми, и только позже ты узнаешь, что они придурки. Но не злая Стерва. Она была ужасна с самого начала, так что я думаю, это правильно, что она оказалась с моим отцом. — Мне трудно поверить, что ты настолько глупа.

— Да, наверное, было наивно думать, что я могу быть счастлива, — говорит Эдди.

— Эддисон, — перебивает полковник. Я думаю, самое время. Мой отец, мягко говоря, не самый лучший родитель, но, по крайней мере, у него бывают моменты, когда он не ведёт себя как придурок. — Одна вещь, которую ты усвоишь в жизни — личное счастье переоценивают.

— И это всё? — спрашиваю я, не утруждая себя подавлением своего горького смеха. — Счастье переоценивают? Это твой лучший совет? Ради бога, она просится в государственную школу, а не говорит о том, чтобы сбежать и жить в коммуне. На самом деле это не так уж и важно.

— Держись подальше от этого, Хендрикс, — предупреждает полковник.

— Или что? — спрашиваю я. — Ты снова отправишь меня в военное училище? Был там, сделал это, сэр. Срочная новость — военная академия не хочет, чтобы я возвращался. Так что тебе чертовски не повезло. Ты застрял здесь со мной.

— И очевидно, что ты ничему не научился из этого опыта, — говорит он пристально глядя на меня. — Как бы сильно я ни предпочитал армию, по крайней мере, морская пехота привьёт тебе некоторую дисциплину.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на Эдди.

«Пожалуйста, не дай ей понять, что он только что сказал», — молюсь я про себя. Я ей не говорил. Я всё время собираюсь сказать ей, но потом не делаю этого. Никогда не кажется, что сейчас подходящее время сообщать кому-то такие новости. Она возненавидит меня.

«Или, может быть, ей будет насрать», — думаю я. Потому что ей всё равно, и всё это у меня в голове. Это мой настоящий страх.

Эдди медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня: