— Нет! — визжу я. — Прошлой ночью это было в первый раз! — я тут же прикрываю рот рукой.

Грейс истерично хихикает:

— Ты ничего не сможешь скрыть от меня, Эддисон Стоун. Красотка. Ты прошла весь путь? Минет? Подрочила? Немного рук под футболкой?

— Боже мой, я ничего тебе не расскажу. Это очень, очень неудобно.

— Значит, до конца? — она спрашивает.

Я бросаю в неё подушкой, и она покатывается со смеху, затем резко замолкает:

— Было хорошо?

— У тебя нет комментариев по поводу того факта, что мы говорим о… о, я не знаю… грёбаном Хендриксе? — спрашиваю я, мой голос с каждой секундой становится всё более пронзительным.

— Мы говорим о грёбаном Хендриксе, — говорит она, фыркнув. — И по твоей уклончивости я могу сказать, что это было хорошо.

— Что? Моя уклончивость ничего не значит.

Грейс приподнимает брови.

— Значит, всё было плохо? — спрашивает она. — Я в шоке. Ходили слухи, что в старшей школе он был настоящим мужчиной-шлюхой, и я полагаю, это не изменилось. Я имею в виду, ты видела его сейчас? Он такой совершенно натренированный. С годами он стал ещё сексуальнее.

— Разве у тебя нет мужа?

Грейс склоняет голову набок:

— Я говорю объективно, не потому, что лично нахожу его привлекательным. Это констатация факта. Хендрикс — красавчик. И ты трахалась с ним.

— Пожалуйста, перестань так говорить, — стону я.

— Здесь не обойтись без вина, — говорит Грейс, вставая и направляясь на кухню. Я сажусь на диван, превращаясь в лужицу крайнего унижения, в то время как она возвращается с бокалами и бутылкой. Я наблюдаю, как она быстро наливает большое количество вина в мой бокал.

— Грейс, это почти половина бутылки.

— Я знаю, — говорит она. — И я наливаю вторую половину в этот бокал. Думаю, в этой ситуации требуется по полбутылки вина на каждую, не так ли?

Я делаю очень большой глоток из своего очень большого бокала:

— Я не знаю, что случилось, Грейс.

— Ты облажалась с Хендриксом, — произносит она. — Давай начнём с этого.

— Он наш… брат, Грейс, — меня подташнивает, даже произнося это слово.

— Не будь полной идиоткой, — говорит она. — Он наш сводный брат. Мы вообще не родственники.

— Он переехал ко мне, когда я училась в младших классах средней школы.

— И что? — спрашивает она. — Не то чтобы мы выросли вместе. Мы не родственники, Эддисон. Серьёзно. Это то, из-за чего ты злишься?

— Ты не видишь в этом ничего плохого?

— С моральной точки зрения или что-то в этом роде? — спрашивает Грейс, наморщив лоб. — Нет, конечно, нет.

— Это кажется странным.

— Это странно, потому что это Хендрикс, и ты всегда была по уши влюблена в него, — Грейс делает глоток вина, выглядя чертовски самодовольной в кресле напротив меня. — О, закрой рот, Эддисон. Не смотри так удивлённо. Конечно, я знаю, что ты любила его. Знаешь, тебя никогда не было трудно понять. Вопрос в том, любишь ли ты его сейчас.

Глава 19

Хендрикс

Четыре года и девять месяцев назад

Я стою в строю вместе с другими новобранцами из моей роты посреди плаца на базе новобранцев Корпуса морской пехоты и слушаю исполнение гимна Корпуса морской пехоты. Трудно не преисполниться гордости в этот момент, когда я собираюсь стать морским пехотинцем. Как сильно может измениться один человек за тринадцать коротких недель?

Я уверен, что мой отец даже не узнал бы меня, с моей короткой стрижкой вместо крашеных волос, без серёжек. Я набрал двадцать фунтов, стал сильнее. Я также стал более уверенным в себе.

За исключением того, что я оставил Эдди в Нэшвилле.

В этом я совсем не уверен.

Я вглядываюсь в лица толпы, сидящей на трибунах, друзей и членов семьи, одетых в шорты и сарафаны под солнцем Сан-Диего, наблюдающих за финальной церемонией, на которой нас, наконец, назовут морскими пехотинцами, а не новобранцами. У большинства остальных здесь есть семьи. Я почти ожидал, что полковник настоит на своём присутствии, просто чтобы он мог надеть свою форму и расхаживать здесь перед морскими пехотинцами, смотреть на них свысока и называть их подразделением Военно-морского флота. Но он предпочёл не удостаивать остальных из нас своим присутствием, вместо этого отправив мне письмо пару недель назад. Грандиозное музыкальное мероприятие Эдди было его оправданием.

Я рад, что его здесь нет. Но я всё ещё ловлю себя на том, что ищу лицо Эдди в толпе.

Позже я говорю себе, что должен оставить её позади. Я отправляюсь на службу на Окинаву. Если семь тысяч миль океана между нами не помогут мне забыть о ней, тогда я в полной заднице.

***

Наши дни

Я говорю, что собираюсь пробежать десять миль, но в итоге пробегаю тринадцать, сохраняя свой темп долгим и медленным. Я собираюсь выкинуть эту чёртову девчонку из головы. Это утро было полным отстоем. Оно было самым отстойным, что было за долгое время. Это было полной противоположностью прошлой ночи.