– Интерес простой, можно сказать, случайный, но вызывает все больший интерес, – ответил Корсаков. – Мой молодой коллега заинтересовался публикацией, которая появилась в питерской газете, выйти на контакт с которой из Москвы он не смог. Узнал, что еду в Питер, попросил помочь. Глеб нашел автора статьи, но она от ответов уворачивалась и вообще ничего конкретного не сказала, но назвала одно имя, которое вам известно…

– Вы про Зацепина говорите? – перебил Ветров, посмотрев, для убедительности, на Маслова.

Потом он положил папиросу в пепельницу и сказал:

– Савва Никифорович – фигура интересная. Можно сказать – заметная, а можно сказать – лезущая в глаза, постоянно демонстрирующая свою значимость.

– Простите? – перебил Корсаков.

На лице Маслова, который совсем недавно предупредил, что перебивать Ветрова нельзя, застыл ужас, но тот ответил вполне спокойно:

– Как вам сказать… Вы пришли, чтобы поговорить с человеком, который, по вашей информации, хорошо знал Савву, потому я и хочу сразу, как говорится, расставить акценты, потому и уточняю. Интересы у него были самые разносторонние, и он многих мог удивить своими знаниями, но люди, компетентные в какой-то определенной сфере и беседовавшие с ним именно об этом, чаще говорили о его верхоглядстве, чем о знании предмета, о котором он высказывался…

– Но я слышал, что он был весьма популярен не только у нас в стране… – снова перебил Корсаков.

– Так ведь людей, готовых верить первому встречному, много не только у нас, – усмехнулся Ветров. – Впрочем, спорить о Зацепине с человеком, который его никогда не видел, я не стану, давайте лучше о чем-то конкретном. Что, связанное с Зацепиным, вас интересует в первую очередь? – Он неспешно оглядел обоих гостей, потом, не скрывая усмешки, спросил: – Вы тоже историей спецслужб занялись, что ли?

– Почему вы так решили? – удивился Маслов.

А Корсаков подумал, что Ветров, видимо, успел навести о нем хоть какие-то справки и знал о его предыдущих поисках.

– Не решил, а предположил, – снял его подозрения хозяин квартиры, – потому что чаще всего эти самые тибетские свитки мелькают во всех этих историях о кровожадных революционерах, которые вели «беспощадную борьбу».

– Честно говоря, – сказал Корсаков, – про эти свитки я впервые услышал пару часов назад, так что концепцию поиска еще не выстроил, а к вам и обратился за консультацией.

– Ну и правильно, – согласился Ветров. – Свитки – тема вкусная, можно даже сказать, сочная, но до нее всерьез никто еще не смог дотянуться, поэтому и я могу только высказать версию, не более, – и неожиданно попросил: – Вы могли бы показать мне статейку, с которой все началось?

Корсаков достал из кармана куртки и протянул Ветрову ту самую статью.

Он развернул листки, пронесся по ним взглядом, посмотрел на собеседников и громко попросил:

– Юленька, милая, приготовь гостям к кофе еще и по паре бутербродов! – и пояснил: – Мне подумать надо, а вы перекусите тем временем.

Минут пятнадцать он читал, перекладывал листки, несколько раз подходил к стеллажам, что-то оттуда брал и возвращал обратно, потом сказал:

– Поскольку вы одновременно вели речь и о свитках, и о Зацепине, то и ответ мой будет таким, чтобы увязывать эти два обстоятельства. Это – первое. Второе. Чтобы ответ мой был более-менее полным, так сказать, подталкивающим к продолжению, включу в него и факты, и слухи, которыми полон Питер, а уж как этим пользоваться – сами решайте.

Закурив, продолжил:

– Савва в первый раз обратился ко мне с вопросами о тибетских свитках еще в девяностые, правда, поначалу он о них заговорил вроде бы просто так, мимоходом, но интерес был очевиден. Да и я, честно сказать, тоже хотел извлечь пользу из нашего общения, потому что такие свитки в некоторых библиотеках хранились еще с девятнадцатого века, особенно в библиотеках частных, и мне часто приходилось по их поводу давать советы, консультировать. Стал я Зацепину об этом рассказывать, а он сразу перебивает и обозначает свой интерес уже веком двадцатым. Правда, на мой вопрос о причинах такого интереса поначалу отвечать не хотел. Ну и я не стал усердствовать, сказал, что с темой сталкивался редко, поэтому надо покопаться в литературе. Он согласился, а через несколько дней снова приходит и уже спрашивает, как понять, настоящая это рукопись или подделка?

Ветров улыбнулся:

– В общем, признался наш Савва, что какой-то знакомый рассказал ему, будто советская власть собрала в азиатских странах огромное количество рукописей, возраст которых измеряется веками, а то и тысячелетиями, и изложены в этих рукописях все тайны мира, включая и тайны власти, тайны управления. И свитков таких якобы – тысячи, но среди них очень много копий, а то и вовсе подделок, которые изготавливали для продажи мошенники. Вот, мол, и надо провести экспертизу этих рукописей. Спрашиваю Савву: ты меня приглашаешь экспертизу провести? Он аж побледнел, залепетал, мол, ты же сам сказал, что в этом не разбираешься, как же я тебя рекомендовать могу? Ну в тот раз мы, таким образом, обсуждение темы и завершили.