Через минуту из комнаты донесся его громкий голос и недовольное ворчание Шарлотты. Харрисон опрокинул бокал вина на ковер и служанка, наклонившись, вытирала ковер. Вслед за Харрисоном в гостиную вошли его жена, Боб Слейтер, Роберт и Холдмен. Оставшись вдвоем с Россом, «Дронго» покачал головой:

– Этот человек буквально подавляет все вокруг, но, Господи Боже ты мой, как его здесь не любят.

– У него очень трудный характер, — извиняющимся голосом сказал Стивен, — но поверьте, я действительно не знал, для чего он нас приглашает.

– Охотно верю. Такой человек, как Эдвард Харрисон, никогда не стал бы рассказывать вам, зачем ему нужен профессионал. Я думаю, нам нужно уехать сегодня же, — продолжал «Дронго».

– Может быть останемся до утра? — спросил Стивен.

– В принципе мне все равно, но лучше уехать сегодня вечером. Мне не нравится обстановка этого дома, — сказал «Дронго».

Войдя в гостиную, они заметили, как Клаудиа Харрисон, едва сдерживая слезы, быстро выбежала из комнаты. Ее муж, извинившись, побежал за ней.

– Она стала слишком ранимой, — недовольно заметил Эдвард. — Я ничего такого не сказал. Просто вспомнил о ее неудачливом папаше, который застрелился после краха своей компании, оставив жену и кучу детей в руках кредиторов.

– Но, мой дорогой… — попыталась вставить слово миссис Харрисон.

– А ты не встревай, — грубо оборвал жену Харрисон, — ты можешь приказывать своему придворному пажу, — показал он на Слейтера. Анна, побледнев, не сказала ни слова. Слейтер также промолчал.

– Я посмотрю, как там наша машина, — неуверенно пробормотал Гарри Холдмен, выходя из гостиной.

– Марта, как ты живешь с таким сопляком? — спросил Харрисон у своей племянницы, — я бы на твоем месте давно изменил бы ему с каким-нибудь богатым мужчиной.

Подмигнув молодой женщине, он грубо хлопнул ее чуть ниже спины. Марта сделала протестующее движение, но промолчала. Анна Харрисон резко, встала.

– С меня хватит на сегодня, Эдвард. Я иду наверх. Она решительно вышла из гостиной.

– Все разбежались, — повернулся Харрисон к «Дронго», — а ведь это один из них похитил документы из моего сейфа. Думаете, я не знаю, что это сделал кто-то из моей семьи? Никто кроме них не знал об истинной ценности этих документов.

– Вы могли сами положить их куда-нибудь, — предположил Леживр.

– Черта с два, — покачал головой Харрисон, — плохо вы меня знаете. Я никогда ничего не забываю. Даже ваше неприятие дьявола, — расхохотался он, подмигивая Марте и Слейтеру.

– Вы останетесь у меня? — спросил он у Росса.

– С вашего разрешения, мы уедем, — предложил Стивен.

– Пожалуйста, — пожал плечами Харрисон, — Хуан ждет вас в гараже.

Слейтер, сходите с мистером Россом и покажите ему наш гараж. Передайте Хуану от моего имени, пусть подготовит автомобиль.

– Слейтер и Росс вышли из гостиной. Харрисон повернулся к «Дронго».

– Вы тоже хотите уехать? Тот кивнул головой.

– Как знаете. Жаль, что вы не согласились на мое предложение. Впрочем, это ваше личное дело. Может быть, вы действительно хороший профессионал-теоретик, но как практик… — Харрисон, засмеявшись, вышел из гостиной.

– Он всегда так весел? — спросил «Дронго» у оставшейся в гостиной Марты Холдмен. Она кивнула головой.

– Просто у него такой характер, — примирительно сказала она.

– Вам всем приходится несладко, — покачал головой «Дронго».

– Ничего, — улыбнулась Марта, — мы привыкли. Внезапно из коридора донесся громкий крик:

– Помогите, помогите!

– Господи, — побледнела Марта Холдмен, — это голос Харрисона.

«Дронго» прислушался. Крики раздавались на весь дом.

Они выскочили в коридор. Женщина держала в руках небольшую сумочку.

– Это оттуда, — показала рукой Марта, — из комнаты дьявола.

Они побежали в конец коридора.

Крики раздавались все громче. «Дронго» дернул ручку двери, она была закрыта.

– Помогите… — в последний раз прохрипел Харрисон.

– Отойдите, — предложил «Дронго» молодой женщине, стоявшей с широко раскрытыми от ужаса глазами. Он, разбежавшись, несколько раз ударил по двери, и она раскрылась. На полу, весь в крови, лежал Эдвард Харрисон.

«Дронго» наклонился над ним, затем, подняв голову, осмотрелся. Комната была почти пуста, не считая двух-трех стульев, стоявших по бокам и большого пыльного стола. На двух окнах с закрытыми ставнями виднелись прочные решетки.