Из раза в раз я запрещал себе думать об этом, не то что говорить. Парни ничего не знали. Никто из моего нынешнего окружения не был в курсе. Ну, кроме отдельных федералов. Многие из них уже не работали в главной конторе, поэтому пересчитать оставшихся знающих можно было по пальцам на одной руке. Это слегка облегчало взаимодействие.

И тем не менее было довольно сложно сохранять лицо кирпичом в присутствии Ноа, однако я справлялся. На публике маска держалась, словно приклеенная. Но когда мы оставались наедине, я даже не пытался притворяться. Наоборот – всем своим видом показывал, насколько сильно презираю его.

– Твои сожаления ничего для меня не значат, – отрезал я, поморщившись. Мне всё-таки удалось сесть. Видимо, злость придала сил. – Хватит донимать меня.

– Я всего лишь хочу поговорить. Позволь мне…

– Сколько раз повторять, что я не хочу говорить об этом, – резко перебил я его. – Ты идиот?

– Пожалуйста, говори «целеустремлённый», – с улыбкой произнёс Ноа, присел на край кровати и склонил голову набок, изучая меня. – Как ты себя чувствуешь?

– До твоего прихода определённо было лучше.

– Уже шутишь. Хороший знак.

– Шёл бы ты отсюда. При виде твоей рожи начинает тошнить.

– Прискорбно слышать такое от младшего брата.

– Мы не родственники.

– По крови – нет. Но мы выросли вместе, Ян.

– И ты разрушил мою жизнь. Однако цель достигнута, так ведь? Значит, сопутствующий ущерб оправдан. Наверняка ты чертовски горд собой.

Конец ознакомительного фрагмента.