Наконец Би Чуньшэн подняла голову, глянула на него мельком и участливо спросила:

– Юный Ли, ты там не простыл?

Так вышло, что юный Ли еще не до конца прошел стажировку и успел проработать на Бюро всего ничего, но ему уже крупно не повезло. Сперва его чуть не хватанул могучий демон, а затем он оказался в одной машине с подозреваемым в особо тяжком преступлении. От такого стресса у Ли икры свело судорогой, так что на вопрос Би Чуньшэн он так скривился в улыбке, что лучше бы заплакал.

– Ай-яй, – покачала головой Би Чуньшэн и прищелкнула языком. – Вот видишь! Говорила же, закрой окно. Но нет, зачем слушать старших… Тебя что, продуло? Эх вы, дети-дети, совсем старших не слушаете, а потом горе одно, никакой радости, – пошла журить молодого коллегу Би Чуньшэн, словно старая тетушка. – Как доставим этих, сразу же отправляйся домой. Кстати, долго еще ехать?

Не переставая чесать языком, Би Чуньшэн выразительно распахнула глаза и послала юному Ли через зеркало заднего вида весьма говорящий взгляд. Она поняла, что здесь дело нечисто! От этого намека у стажера Ли душа ушла в пятки.

– Совсем чуть-чуть, – ответил он старшей коллеге, кашлянул, прочищая горло, и вернулся к разговору с командиром, висящим на линии: – Остался один перекресток, я уже вижу здание…

– Буквально пару рядов не успела, – вздохнула Би Чуньшэн. Лицо ее оставалось совершенно непроницаемым. Она принялась неспешно собирать пряжу и будить туристов. – Просыпаемся! Скоро уже приедем.

Затем она отыскала в кармане влажные салфетки и раздала по одной каждому:

– Чтобы прогнать сон, лучше всего протереть лицо. И не простудитесь!

Десять часов пятьдесят две минуты.

– Осторожно, выходите помедленнее, – Би Чуньшэн с деловитым видом встала и помогла опереться на себя девушке со сломанной ногой – той было тяжелее всех, потому что она с трудом могла самостоятельно передвигаться. – Пострадавшие с серьезными травмами идут первыми! Юный Ли, помоги девушке выйти, придержи ее.

Однако мышцы Ли свело аж до боли, и он, стиснув зубы, сам едва переставлял ноги. Поэтому девушку он не вывел, а выдернул из микроавтобуса.

– Ай! – шарахнулась от него та. – Ты что творишь?! Полегче!

– Полегче, – веско повторила за ней Би Чуньшэн, глянула на стажера Ли поверх очков и с намеком добавила: – Не суетись.

Сама Би Чуньшэн принялась хлопотать, как бы всем пострадавшим выйти из автобуса. Случайно или нет, но всякий раз, помогая кому-нибудь, она будто бы преграждала дорогу усачу. Краем глаза стажер Ли заметил, как их медленно окружает группа оперативников в штатском.

Наконец Би Чуньшэн помогла выйти последнему человеку и тут будто бы впервые заметила усача.

– Ах, а вы почему еще тут? Скорей выходите.

С этими словами она спрыгнула с подножки, всем видом показывая, что пропускает усача.

Оперативники подошли совсем близко…

Но вдруг усач что-то заподозрил. Бросив злобный взгляд на Би Чуньшэн, он накинулся на нее, схватил за шею мертвой хваткой и подтащил эту хрупкую тетушку обратно к машине.

– Не приближайтесь!

– Стоять!

Очки Би Чуньшэн слетели с носа. Чтобы хоть как-то удержаться на ногах, ей пришлось подняться на цыпочки и запрокинуть голову. Вид у усача был озверевший, чуть ли не хищный. На шее стали проступать жертвенные письмена.

Было десять часов пятьдесят шесть минут.

Усач приподнял Би Чуньшэн и прикрыл ею, как щитом, себе шею, голову, грудь и живот. Теперь за тетушкой виднелся лишь горящий безумием глаз.

Ситуация быстро зашла в тупик.

– Я задушу ее… задушу! Только посмейте! Только посмейте… – усач говорил невнятно, торопливо, и щеки его беспорядочно дергались как при начале эпилептического припадка. Только он все тащил и тащил Би Чуньшэн к машине. Та отчаянно сопротивлялась и даже открыла было рот, однако сказать ничего не успела – усач резко пережал ей горло, не позволяя вырваться ни единому звуку. Би Чуньшэн начала задыхаться: лицо ее побурело, ноги, оторванные от земли, судорожно задергались.

Усач прорычал:

– Знаю, что у тебя за «особая» способность! Молчи! Молчи!

– Задействовать снайперов? – спросил кто-то из оперативников.

– Не выйдет. Мы не сможем проложить траекторию, он прикрывается заложницей.

– Но ведь мифриловые пули самонаводящиеся? И огибают обычных людей? – торопливо уточнил стажер Ли.

– Обычных! До тебя что, до сих пор не дошло, что эта штабная – тоже «особенная»? Для мифриловой пули между ними нет никакой разницы!

Десять часов пятьдесят шесть минут пятьдесят девять секунд…