– Да. Сказала начинать потихоньку…

– Отлично. Учту это при составлении для вас программы.

– Олег… Я, честно говоря, не смогу сейчас каждую тренировку проводить с вами. Финансово…

– Окей, я понял. Сделаю так, чтоб вы смогли тренироваться самостоятельно. В зале всегда есть дежурный тренер - можете задавать вопросы, не стесняйтесь. А пока расскажите, как вы питаетесь…

На удивление, работать с Олегом оказалось очень легко. В том плане, что он как-то так себя ставил, что не было причин смущаться от своего внешнего вида. Да и помимо меня в зале далеко не все были атлетами и фитоняшками.

После тренировки в мышцах чувствовалась легкая и приятная усталость. Придя домой, я приняла душ, приготовила себе легкий ужин по совету Олега и, включив любимую мелодраму, устроилась с тарелкой прямо в кровати.

Саша такое запрещал. Саши теперь рядом не было и я могла делать, что захочу.

Следующим утром начались месячные. Впервые за три года я была просто счастлива от этого факта, ведь он означал, что мой организм восстанавливается. Сам, без таблеток.

Сегодня хотелось чего-то яркого. Пусть не одежды, но хотя бы прически. Потому я накрутила себе локоны. И губы красной помадой накрасила. И не почувствовала себя от этого глупо, выйдя на улицу.

Примерно в середине рабочего включился телефон. С удивление я обнаружила “мама” на дисплее. Мы с ней не общались с того дня, как она меня не пустила домой. Меня грызла за это совесть, но… Всему же есть предел, правильно?

– Привет! Ты не звонишь, не пишешь… Вот, решила сама позвонить.

– После того, как ты меня выставила из дома, мама?
– выйдя из кабинета, прошипела я.

– Ой, Танька… Дуреха ты моя! Вспылила я, прости мать свою. Как лучше же всегда хотела для тебя. Чтоб жила хорошо, а не как я… Душа у меня не на месте, дочка. Где ты, что ты… Возвращайся домой, а! Ничего, проживем сами как-то….

Глава 12

Я стояла в своей девичьей комнате и смотрела в окно. Не понимала до этого момента, как сильно соскучилась не только по ней, по этой квартире, но и даже по одному только виду из окна. Особенно по тому, какой он бывает весной.

Асфальтированные дорожки, клумбы, деревья, уютные скамеечки. Конечно же, двор поменялся за годы, которые я здесь не жила. Дорожное покрытие поменяли, бровки, разметку парковочную нанесли и прочее, по мелочи. И в то же время он остался таким, как я помнила. Так легко представить, как во двор заезжает папина новенькая “Ауди” - зависть соседей и мои одноклассников, ведь он каждое утро отвозил меня в школу, до которой, в принципе, было всего-то пятнадцать минут ходьбы. Как из нее выходит папа - высокий, подтянутый и красивый и, задрав голову, находит взглядом нас с мамой за намытым окном и широко улыбается. Даже сейчас я могла бы вспомнить как пахла его кожаная куртка и как кололись усы, когда он целовал меня, приходя домой с работы.

Мама была строга со мной, а папа всегда баловал и во всем поддерживал. Я считала, что у нас была счастливая семья. Конечно, родители бывало ссорились, кричали друг на друга, но… Но представить, что папа, оказывается, ходил на сторону, я не могла.

В комнате ничего особо не поменялось. Она была пустая, чистенькая, опрятная. Мама не терпела никаких домработниц, все делала сама по дому и при этом умудрялась отлично выглядеть. Всегда быть на высоте и в хорошем настроении.

Мама испекла медовый торт. Медовик. Нереально вкусный, буквально тающий во рту. Она у меня вообще просто нереально вкусно готовила, отлично пекла. Я, конечно, тоже ее и бабушкиными стараниями хорошо научилась, но до мамы мне было далеко.

– Прости меня, Танька, дуру. И пойми. Отца твоего я всю жизнь помнить буду, чтить буду, любить. Вон, на могилке у него была. Убрала там, цветов посадила…

– Мама, это твоя жизнь и что с ней делать решать тебе, - сказала я.

– Черт попутал, дочка. Как какое-то наваждение с Ромкой этим. Ожила с ним, веришь? А он… Сказал, что решил к жене вернуться. Мол, одумался. Семья у них, дети, вместе двадцать лет. Видишь, дочка, все они возвращаются.

– Мам, ты что… С женатым мужчиной жила?
– казалось кусок торта застрял в горле.

– Жила, Тань! Давай, суди меня!
– крикнула мама, - Что с женатым жила и что дочь родную выгнала из дому! Суди, я готова!

Я закрыла лицо руками. Это какой-то сюрреалистический кошмар. Мама сама была обманутой женой. И теперь что? Сама поступила так же, как поступили когда-то с ней? Такое бывает вообще?

– Хотя меня бог вон уже покарал! Не нужна я ему. Сказал, ошибкой была…, - мама вытерла слезы и шмыгнула носом, - И вот, снова я одна. Одна-одинешенька, хоть волком вой. Никому ненужная. Во-о-от с такой дырой в сердце. Ромка ее заполнил, залечил, а потом опять… Иди сюда, Танька! Обними мамку свою…

Обнимала меня мама редко. За двадцать семь лет чуть ли не на пальцах пересчитать можно, сколько раз. И сейчас от этого ее жеста, от знакомого запаха духов, которым она не изменяла много лет, возникло какое-то напряжение в теле. Такое бывает, когда ты вынужден что-то терпеть против своей воли.

Я поспешила отстраниться. Снова села за стол напротив. Рот наполнился горечью. Даже вроде бы затошнило. Я поняла, что не смогу проглотить больше ни крошки.

– Танька, возвращайся домой, а? Не дело женщине одной жить, по чужим углам скитаться. Да и деньги это какие! Зачем их чужим людям отдавать за то, что никогда твоим-то и не будет? Я тебе готовить буду, стирать. А ты сможешь отдыхать после работы больше. Ничего, проживем. Вместе-то попроще будет… А то у меня вон, у самой, веришь, последняя сотня в кошельке. Платежки пришли - чем платить, скажите мне на милость?