– Хорошо, - просто погулять. Почему нет? На Мирском свет клином не сошелся.

– Тогда я наберу, - расплылся в улыбке парень.

Кивнув в знак согласия, я продолжила тренировку.

Без пятнадцати девять полумертвая я с дрожащими руками ползла домой сквозь липкую июльскую жару. Сентябрь мне! Сро-о-очно… Когда включился телефон, я его практически возненавидела. Ну вот кому не ймется, а? Застонав, полезла в сумку и выудила орущий гаджет. Увидев на дисплее имя свекрови подумала, что у меня глюки от усталости и от жары. Взяла трубку.

– Алло?

– Танечка…., - простонала трубка, - Саша разбился…

– Как разбился?
– бестолково выпалила я.

– Муж за границей, Таня! Я совсем одна здесь. А врачи… Ничего не говорят. Мне страшно, Танечка-а-а… Ты можешь приехать?

Глава 18

Такси доехало быстро, минут за пятнадцать. Больница мне знакома. Это была частная клиника, в которой наблюдалось все тщательно следящее за здоровьем семейство, ну и я в том числе. Вспомнилось как почти четыре года назад мы сюда анализы приезжали с Сашей сдавать, чтоб удостовериться, что оба полностью здоровы и можем планировать ребенка. Как же мы были счастливы тогда… Куда и как все делось?

Воспоминания обступили меня, словно тени. О былой, счастливой жизни, которая у меня была и которая как-то постепенно закончилась. Настолько постепенно, что я и не заметила.

Бывшая свекровь ждала меня прямо в вестибюле. Впервые в жизни я видела ее заплаканной. Обычно эта женщина не проявляла почти никаких эмоций. И дело было не в том, что множество операций и уколов ботокса лишили ее лицо большей части мимики. Просто это был такой человек. Ну или она была такой только со мной. Кто знает?

– Танечка…

Танечкой она меня не называла никогда. Вообще. Татьяна. Таня.

– Это такой ужас, - разрыдалась она, вцепившись в мою руку.
– Бедный мой мальчик…

Обняв женщину за плечи, я отвела ее на ближайшую скамейку, попросила медсестру на ресепшене принести ей воды и успокоительное. Поняла, что не чувствую к ней сейчас ни привычной неприязни, ни раздражения, ни страха, ни тем более злорадства. Мне было просто ее жаль.

– Вот, это успокоительное, Дина Андреевна. Выпейте только всю воду маленькими глоточками, - присев перед ней на корточки, я протянула стакан и таблетку, которые принесла медсестра.

Дрожащие пальцы с бледно-розовым маникюром и безупречной, особенно для шестидесяти лет, кожей сомкнулись на стакане. Женщина послушно запила таблетку.

– Скажите, пожалуйста, у кого я могу узнать о состоянии Александра Борисенко?
– обратилась я к медсестре.

– Одну минуту, - девушка быстро вернулась на ресепшен и кому-то позвонила. Я направилась следом. Если все плохо, то лучше как-то подготовить Дину Андреевну.

– Ему сейчас делают операцию, - сказала медсестра.
– Удаление селезенки. Скоро уже должны закончить. Я вас провожу на второй этаж. Там подождете доктора, он все расскажет.

Взяв под руку Дину Андреевну, я направилась следом за медсестрой. Мы поднялись лифтом на второй этаж и там присели на один из диванчиков.

– Дина Андреевна, может быть мне кому-то позвонить?
– спросила я.
– Лике?

– Лике? Мерзавке этой? Это же из-за нее все! Окрутила моего сына, проститука! Соврала про беременность! А я говорила ему! Говорила! Материнское сердце не обманешь. Оно все чувствует. Сашка отмахивался от меня, ругался… А потом - опа, выкидыш. Якобы. Ну, вот тогда-то я и начала до правды докапываться, но получилось это не сразу. Узнала, что подкупила она врачей и ребенка вообще никакого не было. Она в ноги ему бросилась прощения просить, мол, люблю-не могу, голову потеряла и на такое пошла…

Я сидела и слушала. Вспоминала. Все вспоминала. Все-все. И не могла бы сказать, что радуюсь сейчас. И когда он позвонил тоже - не могла. Разве вот это вот все вернет мне моего малыша?

– Он сам не свой эти месяцы ходил. Пить начал. Осознал, какую достойную женщину потерял, - продолжала свекровь.
– Все кобелиная натура отцовская…

Я шокировано взглянула на нее. И Александр Иванович тоже? Бывают вообще мужчины, которые не изменяют женам? То, что в обеих наших семьях имела место измена шокировало даже больше того, что свекровь вдруг назвала меня “достойной женщиной”.

– Не смотри так, Таня. Все в сравнении познается. Я за сына просто переживала. Что окрутила ты его ради денег. Что наследника не получается… Я - мать! Ошиблась, да! И он ошибся! Фатально ошибся! Уж сколько мне говорил об этом. Любит он тебя, Таня.

Я сделала глубокий вздох. Очень много всего и разного рвалось с языка, но я и не думала ничего говорить. Сделать это было подло вместо поддержки, оказать которую я приехала.

Белая пластиковая дверь открылась и вышел врач.

– Коля, ну что?
– бросилась к нему свекровь.