Длинные темные волосы, тонкий овал лица. Не то чтоб я уж очень хорошо успела ее рассмотреть, но женщина на фото однозначно была похожа на ту, с которой я видела Егора.

– Имя смотри.

Елизавета Мирская. Сестры у него нет. Егор - единственный ребенок в семье.

– Это моя бывшая жена. Теперь смотри переписку.

LizaMirskaya: “Я знаю, что ты все равно все еще любишь меня, Егор. Эта девка, это так, суррогат и мы оба это знаем. Я совершила ошибку, да. Ужасную. Но это не изменит того, что чувства все еще живы. Наши чувства еще живы. Даже несмотря на то, что ты меня оттолкнул, когда я тебя целовала, я чувствовала, что ты тоже этого хотел. Что ты хотел меня.”

EgorMirsky:”Лиза, я последний раз прошу тебя по-хорошему меня услышать. Между нами все давно кончено. Поставлена точка. Все остальное - это исключительно твои иллюзии. А скорее всего дело в том, что тебя кинул Паша и надо бабло. Его я тебе дам. Просто назови сумму и я ее дам. Последний раз и только затем, чтоб ты больше не попадалась мне на глаза”

LizaMirskaya:”Это ты по своей шмаре судишь, да? Которая с тобой спит потому, что выхода нет другого?”

Переписка вчера. Девять пятнадцать вечера. Почти сразу после того, как я уехала. Сообщений только три штуки. Дальше Егор заблокировал контакт… Конечно он мог стереть предыдущий чат, но…

– Переписка - это слишком мало, да? Согласен.

Разблокировав контакт, нажал на дозвон и поставил на громкую связь. Трубку взяли после первого гудка.

– Я знала, что ты позвонишь, Егор, - ответил глубокий грудной голос на том конце линии.

Таким бы в сексе по телефону работать.

– Привет, Лиза. Я звоню, чтоб извиниться за то, что так сильно оттолкнул тебя вчера. Быть настолько грубым с женщиной - это дно. Даже если она слов не понимает и пользуется тем, что я считаю, что это дно. Даже если она мерзкая тварь.

– Ах ты ублюдок…

– Спасибо. Надеюсь, больше ты мне на глаза не попадешься. Не хотелось бы соответствовать слову “ублюдок” и делать так, чтоб тебе в этом городе не было места. Всего доброго, Лиза. Прощай.

Прервал соединение. Снова отправил контакт в блок.

Я зажмурилась.

– Я понимаю, как трудно поверить, Таня. Особенно учитывая твой опыт. Понимаю. Но я говорю тебе правду. И сделаю все, чтоб это доказать.

Глава 28

Я зажмурилась. Мысли в голове роились как пчелы. Пульс бился в ушах, вызывая тошноту.

– Я не изменял тебе, Таня. С тех пор, как у нас началось я не был и не хотел быть ни с кем, кроме тебя. То, что ты увидела, это идиотское совпадение. Идиотское, как все, что связано с Лизой и той жизнью, что была у меня, когда она в ней присутствовала. Но больше она не присутствует. И не будет. Единственная женщина, которая мне нужна - это ты. Я тебя люблю.

Я. Тебя. Люблю.

Я не видела его глаз потому, что мои были закрыты. Я плохо слышала его голос потому, что в ушах грохотал пульс. Зато я чувствовала. Каждой клеточкой своего тела, я чувствовала то, что говорил Егор.

Знаете, женщины же на самом деле все и всегда знают и чувствуют. Просто не хотят замечать, не позволяют себе это делать. Живут в своем уютном коконе привычек, привычного, знакомого. Даже если оно их не устраивает, даже если они в нем несчастливы - живут. Потому, что привычка - это самое опасное, самое страшное на свете. Не зря говорят - что она, это вторая натура.

Но суть не в этом.

Даже если бы я сейчас не могла бы точно сказать, что чувствовала Сашину нелюбовь к себе, если бы мне не было с чем сравнивать, если бы я научилась этому наконец - не сравнивать, я бы совершенно точно знала, что чувствую именно сейчас.

Егор не врал.

– Я сейчас уеду, - сказал он.
– Прошу тебя, просто подумай…

Я взялась за его руку. Та была просто ледяной и словно бы железной. Пальцы сомкнулись на моих, как тиски.

– Не уезжай, - я подняла голову и посмотрела в его глаза.

Те словно потемнели. Почернели. Как два черных бездонных провала отчаяния, боли и бессильной злости.

– Я тебе верю.

Он тоже зажмурился. Стиснутые в тонкую белую линию губы дрогнули в нервной полуулыбке.

– Веришь?
– спросил, прижавшись своим лбом к моему.

– Верю.

– Пойдем отсюда, а?

Я кивнула, а он увел меня в свою машину и отвез к себе. И там надолго заставил позабыть обо всем. Вот вообще обо всем на свете. Этот резкий переход от отчаяния к огромной, всеобъемлющей радости, эйфории, удовольствию кружил голову. Отправлял разум парить в те самые разноцветные облака. Жаль, это не может длиться вечно.

– Егор… Нам бы поговорить, - сказала я, заходя в кухню в одной только его футболке. Где подевалось белье я не могла понять…