— Так ты придешь? — уточнил северянин.

— Разве я могу отказать Его Величеству Императору? — пожала плечами я.

До вечера слонялась по комнате, не находя себе места. Вспоминала, как Лайонел приходил, когда я валялась едва живая или вовсе не живая от боли, как шептал какие-то глупости про любовь, про то, что никогда больше меня не оставит. На душе теплело каждый раз, стоило лишь вызывать в памяти его тихий голос. Но не померещилось ли мне это все в больном бреду? Что мне делать, если окажется, что он давно охладел ко мне, что ему плевать? А что делать, если не плевать?

Заметив, что нижний краешек солнца коснулся горизонта, я резко выдохнула, окончательно убедившись в том, что воевать мне гораздо проще, чем разбираться с капризами собственного сердца. Нет смысла гадать — буду действовать по ситуации.

За то время, пока я лежала в полузабытии, землю уже покрыл тонкий слой снега. Он будто приветствовал меня, земля сверкала и, казалось, праздновала мое выздоровление. Ну или мне просто нравилось так думать.

Я выбрала простое шерстяное платье, голубое с белыми вставками, похожее на небо с облаками. Оно скрывало горло, так что я не стала брать с собой никаких накидок или шалей: хотелось ощутить дуновение холодного ветра на коже, которое я так ненавидела, впервые приехав на север, но так любила, покидая его.

Когда уже почти стемнело, слуга провел меня в сад. Еще издалека я заметила вереницу огней, они напомнили мне праздник первого дня зимы в княжестве Рейка. Чем ближе мы подходили к беседке, где меня, судя по всему, уже ждал Лайонел, тем сильнее становилась ассоциация.

Приблизившись почти вплотную к первому огоньку, я улыбнулась: он оказался лиловым, ярким и теплым. На севере шаманки добавляли в пламя специальные травы, чтобы оно меняло оттенок, но я даже подумать не могла, что их можно найти здесь.

Убедившись в том, что теперь я и сама вижу дорогу, слуга откланялся. Я медленно пошла вдоль тропинки, подсвеченной зелеными, ярко-желтыми, белыми и красными огнями, установленными на высоких жердочках с жаровнями, на лице сама собой появилась улыбка, вспомнились слова песни, которую пели незамужние девушки в этот снежный день.

— Гори закат, как яркий маков цвет,

И ниспошли мне в сон того героя,

С кем через битвы понесу обет

Любви святой, что сохранит от горя.

Залюбовавшись огнями и снегом. который сверкал в их свете, как россыпь драгоценных камней, я повернулась к беседке спиной.

— Не знал, что вы так красиво поете, Ваше Величество, — вдруг раздался откуда-то из-за плеча голос Лайонела. — И рад, что вам понравился этот маленький сюрприз.

Я нисколько не испугалась. Только повернулась, напоминая себе, что я снова правительница пусть небогатой, но пока еще целой страны. Император подал мне руку, помогая переступить через низкий порожек, отделявший чисто выметенный пол беседки от заснеженной земли. Я приняла помощь чисто символически.

— Вы так формальны. Даже после того, как выяснили, что я — лишь северянка из маленького княжества? — я изогнула бровь и, повинуясь приглашению Лайонела, опустилась на скамью, заботливо устеленную теплым пледом.

— С моей точки зрения все иначе: я выяснил, что та северянка оказалась принцессой, затем — Королевой, и вынужден просить прощения еще и за панибратство, — Лайонел опустился рядом, подхватил при этом со столика в центре беседки пару бокалов вина.

Я позволила себе немного расслабиться и пригубила из бокала. Терпкий вкус показался мне знакомым, спустя несколько мгновений я вспомнила. что именно это вино хвалила лет семь назад, когда впервые ступила на палубу шхуны Лайонела. Надо же — запомнил.

— Обещаю, впредь я не забуду, что передо мной — королева. Однако и вам стоит помнить, что замок наполнен моими людьми, — Император ядовито улыбнулся, а мое сердце рухнуло куда-то в пучины, где таились темные боги.

Осознав, что зря рассчитывала на что-нибудь, кроме очередного раунда политических торгов, я отставила бокал в сторону, сжала зубы, сглотнула соленый ком, появившийся в горле, и приготовилась выслушать новые условия. Уверенно подняв на Лайонела взгляд, я без слов показала, что намерена стоять за своих людей до конца, и не соглашусь на требования, которые могут им навредить.

— На правах того, кто помог вам вернуть власть, я прошу о частичном изменении договора, — Лайонел медленно мерил шагами беседку, то ли скрывая нервозность, то ли пытаясь меня взбесить.

Однако слово «частичном» меня приободрило: оно означало, что Император как минимум не откажется хотя бы от некоторых условий, направленных на помощь стране. Я попыталась взять себя в руки и запихнуть поглубже разочарование вперемешку с легким стыдом, который точил меня, как прожорливый червяк яблоко: я поверить не могла, что надеялась на что-то большее, чем просто разговор. Дура!