Шрифт:
Нервно сглатывая, цепляюсь второй рукой за сиденье. «Шестерку» снова слегка ведет на повороте. Жмурюсь.
Вроде пронесло… выдыхаю, когда мы останавливаемся на светофоре. В салоне слышны щелчки работающего поворотника. Мы почти дома. Сейчас вот здесь свернем и все, там уже наш дом будет видно.
Слышу характерный звук пытающейся затормозить машины… Я сегодня уже слышала такой. Не надо, пожалуйста…
Поворачиваю голову. В нас летят две ярко-желтые фары…
– Мама!!! – кричу и рефлекторно наклоняюсь вперед, закрывая голову руками.
Сильный удар кидает меня в бок. Бьюсь головой, в глазах темнеет, во рту появляется металлический привкус крови. Вокруг звенит стекло, рвется металл.
– Мама… – хриплю, пытаясь сквозь пелену перед глазами разглядеть, что происходит в салоне.
Дверь с моей стороны рывком открывается. Чьи-то руки подхватывают, дергают на себя, вытаскивая мое тельце под проливной дождь.
– Девочка жива, – слышу незнакомый мужской голос, находясь на грани сознания.
Глава 4. С днем рождения меня
Платон
– Пятьдесят семь… пятьдесят восемь… – считаю вслух, – пятьдесят девять… С днем рождения меня. Наконец, восемнадцать, – грустно усмехнувшись, убираю телефон, разворачиваюсь к сопящей рядом малознакомой девчонке, подцепленной в клубе, и понимаю, что мне больше ничего не хочется, кроме одного – я хочу, чтобы она ушла.
Меня обламывает грохот тяжелых автоматических ворот на улице. Светить девчонку перед отцом нельзя, пусть уж лучше спит. Утром разберусь.
Встаю с кровати. Глушу отличный блюз в колонках. Поднимаю с пола штаны. Звякнув бляшкой ремня, надеваю их и иду к окну.
Сверкнув фарами, во двор въезжает сначала такси, а следом эвакуатор. На нем в хлам разбитая отцовская тачка.
Да уж… Две разбитые в один день машины для семейства Калужских – это перебор. Как же так, папа? Ты же самый законопослушный гражданин в нашем городе (для виду, конечно, но это не имеет значения). В кого ты впилился?
Из-за проливного дождя мне плохо видно происходящее внизу. Охранник выносит отцу зонт. Родитель не спешит заходить в дом. Он кому-то звонит, нервно расхаживая взад-вперед и раскидывая туфлями воду с дорожки. Судя по его поведению и размашистым жестам руками, он основательно вляпался. Я отделался лишь легким испугом.
Груду металлолома, некогда бывшую пафосной тачкой бизнес-класса, сгружают возле гаража. Папа расплачивается, отпускает эвакуатор. Снова звонит, снова мечется.
В мою комнату тихо стучат. Это старший брат, больше некому.
Открываю.
– Ты видел? – шепчет Гордей, чтобы не разбудить мое праздничное развлечение.
– Да. Только что-то я не горю желанием сейчас туда спускаться.
– Идем, – ухмыляется братишка. – Не нарывайся только. Папочка явно не в лучшем настроении. С днем рождения, – протягивает мне ладонь.
Сжимаю. Гордей дергает меня на себя. Обнимает, хлопает по плечу. Это все поздравления, больше не будет. Седьмое ноября в нашей семье еще и день памяти женщине, что дала нам с братом жизнь. Мама умерла, рожая меня. Гордей ее помнит урывками, ему тогда только пять исполнилось, а я совсем ничего не знаю. Отец не говорил со мной о ней даже когда я мелким плакал и просил. Мне кажется, ему было бы легче, если бы врачи тогда спасли ее, а не меня. Но у них не получилось, я похож на маму… Не складываются у нас отношения с отцом… Не складываются!
Накидываю футболку, чтобы и правда не нарываться. Выходим с Гордеем на лестницу, спускаться ниже пока не рискуем.
Охранник открывает дверь, и моя челюсть падает, больно ударяясь о ступеньки. На пороге дома она! Чертова рыжая кошка! Испуганная, промокшая, замерзшая. На бледных щеках разводы от туши, губы искусаны в кровь, джинсы порваны и дурацкий вязаный свитер в грязи. Огненные волосы резко контрастируют с белой кожей. Ее шатает. Если бы не отец, это недоразумение рухнуло бы на пол.
Меня подкидывает от ее появления! Какого черта?!
Родитель ловит нас с братом взглядом.
– Это мой подарок на совершеннолетие? – усмехаюсь, разглядывая дрожащую девчонку.
Гордей толкает меня в бок, осаживая.
– Это София. Она поживет некоторое время в нашем доме, – сообщает отец, не реагируя сейчас на мой выпад.
– Мама… – шевелит губами девчонка. – Где моя ма… – бессознательной куклой падает к нему на руки.
Ловит с тяжелым вздохом. Несет на диван, вызывает знакомого частного врача.