Эндель достал из кармана куртки письмо дяди. Водитель посветил фонариком, Яан внимательно прочел послание Тобиаса, раз и другой, долго разглядывал конверт, медленным движением вернул его Казеоргу.

— А что, — с любопытством вдруг спросил он, — вы и впрямь похитили какие-то расчеты, чтобы передать их англичанам?

— Не собирался, — отмахнулся Эндель. — Дело обстоит проще. Кто-то позарился на мое место, анонимка. И вообще, господин Роотс, — жестко сказал он, — мы будем воевать за интересы своего народа, а не чужого! Я нахожу в себе силы помочь нашему движению — только поэтому я ушел из науки. Вы способны это понять?

После долгого молчания Яан Роотс сказал: «Да».

Они обсудили многое. Роотс спросил, как мыслят себе друзья Эстонии переброску их и соседней лесной группы на острова, кто обеспечит их переправу через пролив и есть ли вообще в этом смысл. Эндель пояснил, что сейчас изучает эти возможности, действия на островах будут кратковременные. А Загранцентр обещал прислать катера. «Браво! — отметил Роотс. — Катера — это вещь… Если не надуют, как бывало». Когда речь зашла о директивах резидента, Роотс твердо заявил, что не бросит своих последних людей на схватку с милицией или батальоном народной защиты. Он сам заговорил о лесхозе, как о более легком, но достаточно эффектном наказании местного большевизма, но сомневался в достоверности данных своего связника.

— Об этом больше меня знает Херберт Йоала, — Эндель небрежно кивнул на своего спутника. — Вместе учились на младших курсах, потом его вышибли, работал на ряпинаских делянках.

Шофер осветил его лицо фонарем, Эльмар залепил ему оплеуху, тот ругнулся, Роотс хохотнул.

— За что тебя вышибли, парень?

— Пристегнули к делу о порнографических открытках. А насчет лесхоза, я так скажу, Энделя на это дело не очень тянет, он у нас чистоплюй. Но полмиллиончика для нашего лесного братства, пока мой друг не отоварился в шведском банке, будет как раз. Старший из братьев Оясоо подтверждает дату, шестое июня.

— При чем тут старший? — настороженно спросил Яан.

— Олава перебросили в Ряпинаский лесхоз.

Вмешался Эндель.

— Собственно, я не против этой вылазки, — пояснил он. — Но пусть люди говорят не об уголовщине, а о политическом акте.

— У нас для такой политической демонстрации, — сказал Роотс, — недостает пустяка: армии. Кто нам обеспечит тылы со стороны деревни и со стороны озера? — На него вдруг нахлынуло острое чувство беспокойства, подозрительности: — Кто проверит, нет ли засады в доме?

— Засады — это моя забота, — разъяснил Вяртмаа. — Моя и моих людей. Оясоо уверяет, что уже сколотили отряд, он перекроет обе дороги к лесхозу.

— С Оясоо я встречусь, — хмуро пообещал Роотс. — Кажется, всё. Извините, что обратно вам придется пешком. Не будем дразнить гусей. Итак, шестого июня, в восемнадцать часов.

До бункера они шли молча. И только спустившись в свое жилье, Эльмар сказал:

— За такой зевок мне пять нарядов вне очереди полагается. Надо же — вдвоем вылезать из бункера!

— Но если бы не твой зевок, — возразил Эндель, — не было бы и встречи.

Роотс сумел разыскать двух братьев, которых его люди доставили к берегу Чудского озера.

— Ты пойдешь со мною? — спросил Яан у Арво.

— Так, — сказал Арво.

— Так, — повторил Айвар.

— Вы сможете перекрыть дороги?

— Сможем, — сказали братья.

Роотс заходил, вдруг яростно бросил:

— Если что… и дом сожгу, и мать.

— Не надо так с нами, — сказал Арво.

— Не надо, — повторил Айвар.

Подобной атаке подвергся на другой день и сам Роотс. Роберт Килп, который встретился с ним на краю болота, потребовал ударить разом по лесхозу и исполкому волостного Совета. В ответ на все уговоры Килпа, на все его напоминания о принесенной клятве главарь банды отвечал только одно:

— У меня не армия, у меня всего полтора десятка человек, и я каждым дорожу.

Пряча скрытую ненависть к этому мужику, вообразившему себя эстонским фюрером, Килп предложил:

— Если уж брать штурмом лесхоз, то с фейерверком, Роотс, чтоб пол-леса сгорело.

— Лес наше богатство, — усмехнулся Роотс, — с чем мы останемся без него? А вы эстонец, господин Тесьма?

Роберт Килп смачно сплюнул:

— Ты вот что… Я был эстонцем, еще когда ты соску жевал. Я буду ждать здесь, Роотс. Ежедневно в четыре, на почте в Выыпсу. Значит, твое впечатление о Казеорге-младшем?

— С ним можно поднимать людей, — обронил Роотс. — Я извещу вас через Сторожа.

Роберт Килп неловко помялся.

— Планетный Гость доверил мне известить тебя, Яан Роотс. После первой же крупной акции ты вправе рассчитывать на политическое убежище в Швеции. Тебе открыт счет в шведском банке.