– Возможно, оно и к лучшему, что мы с детьми так редко виделись, - промолвил я.
– Это помогло мне сохранить некоторые иллюзии. Если они так же склонны верить человеку, от которого унаследовали половину генов, лучше об этом не знать.

Девушка бросила на меня быстрый взгляд и открыла рот, чтобы ответить, но передумала. Добравшись до места, мы увидели, что тюрьма расположилась в массивном здании, снаружи достаточно современном и внушительном. Внутри, несмотря на аккуратный, хоть и несколько пообтрепавшийся интерьер, сооружение ничем не отличалось от любого другого казенного заведения. Вид множества здоровенных парней, разгуливающих вокруг с оружием и дубинками, почему-то неизменно вызывает у меня инстинктивную враждебность.

Мы уладили обычные бюрократические формальности и были препровождены в комнату ожидания. Я кивнул в сторону стула.

– Отдохните. Вы говорили, что хотите встретиться с ним наедине, так и будет. Но сначала, если не возражаете, с ним повидаюсь я. Надо обсудить некоторые деловые вопросы. После чего он поступает в полное ваше распоряжение. Счастливчик.

Появился мой сопровождающий, и я оставил Эми напряженно сидящей на стуле со сведенными вместе коленями и тщательно расправленной юбкой. Пресные скромницы вроде нее обычно бросают вызов мужскому самолюбию - возникает желание добиться хотя бы искренней дружеской улыбки от столь неприступной дамы - но сейчас интерес, вызванный у меня этой довольно привлекательной девушкой, быстро угасал. Мать чересчур хорошо воспитала ее.

Покорного слугу провели в маленькую комнату для посетителей, и дверь плотно закрылась у меня за спиной. Вполне приличное помещение. Чистое, со столом и достаточно удобными на вид стульями. Освещение позволяло спокойно снимать кино, даже при малой скорости пленки, звук же обеспечили бы микрофоны, несомненно присутствующие тут в великом множестве. Окон не было. Когда я вошел, Дуг Барнетт сидел на одном из стульев. Он кивнул мне, однако не стал вскакивать на ноги и пожимать руку. Мы не привыкли излишне эмоционально приветствовать друг друга. Да и прощаться тоже, если уж на то пошло. А возможно, ему просто трудно было подняться. Я подошел к ближайшему стулу, слева от него.

– Сюда, пожалуйста, Мэтт, если не возражаешь, - сказал он, показывая на такой же стул с другой стороны.

– Конечно.
– Я сел на указанный стул и произнес: - Меня просили поинтересоваться, хочешь ли ты, чтобы мы разнесли это заведение по кирпичикам до основания и посыпали почву солью, чтобы ничего больше не могло расти, как римляне в Карфагене? Или достаточно будет просто взорвать его и оставить обломки в назидание другим?

Дуг ничего не ответил. Он прекрасно понимал смысл сей высокопарной речи. Старая команда не оставит тебя в беде. Нельзя сказать, будто все мы друзья закадычные, но в подобных случаях играет роль определенная esprit de corps. [1] Какое-то время мы критически разглядывали друг друга, как и пристало людям, которые давно не встречались. В нашей организации я занимал более высокое положение, поскольку работал, по сути, с самого ее основания, зато Дуглас был намного старше. Он перешел к нам из другой, не менее скверной службы, чего-то вроде старой УСС, после того, как она обзавелась новой красивой вывеской с надписью ЦРУ и жизнь тамошняя сделалась невыносимой. Дуг был крепким мужчиной, с плечами, широкими настолько, что заставляли его казаться ниже ростом. В действительности Дугу не хватало до шести футов не больше дюйма. Выглядел он лучше, чем я ожидал. Наверное, почувствовав давление из Вашингтона, местные власти поспешно привели его в порядок. И теперь он предстал передо мной аккуратно выбритый, в чистой белой рубашке и темных брюках, излишне изящных на фоне изрядно поношенных коричневых судовых "мокасин" с патентованными нескользящими белыми подошвами.

Сейчас он пристально приглядывался ко мне, слегка склонив голову в сторону. Загорелое, гладкое лицо, по которому трудно было судить о возрасте, ничем особым не выделялось. Ему удалось сохранить большую часть волос. Там, где они не успели поседеть, волосы были значительно темнее, чем у дочери. Небольшой выбритый участок покрывала белая лента - предположительно, там поработала полицейская дубинка. Других травм я не заметил, но местные специалисты умеют отлично продемонстрировать узнику недовольство его поведением, не оставляя следов, которые можно предъявить в суде. Не подумайте, будто я их критикую. Они применяют свои методы точно так же, как мы используем свои.

– Передай Маку мою благодарность, - сказал Дуг, - Мне не следовало впутывать его в эту историю.

– Брось, - ответил я.
– Ты же знаешь, никто не увольняется из нашей сумасшедшей организации по-настоящему. Между прочим, если когда-нибудь понадобишься опять, тебя позовут.

– Знаешь, я очень долго раздумывал, прежде чем набрать "аварийный" номер, да, похоже, меня тут собирались закопать так глубоко, что впоследствии никому не удалось бы извлечь. И я...
– Он замолчал и глубоко вздохнул.
– Я слышал, меня разыскивает моя девочка. Хотелось бы повидаться с нею, Мэтт. С моей малышкой. Всего один раз, прежде чем... Она здесь?

Ничего не поделаешь, дети делают людей сентиментальными. Даже самых крепких людей.

– Эми ждет снаружи, - сказал я.

– Значит, пришла!

– Поубавь восторг, amigo, - быстро произнес я.
– Ей промывали мозги почти всю сознательную жизнь. Ты для нее негодяй, злой и жестокий человек, который зверски избил полдюжины беспомощных маленьких полицейских и служащих Береговой Охраны и промышлял контрабандой ужасных наркотиков. Ничего другого она от тебя и не ожидала. Разве только удивилась, что ты не прихватил с собой кокаина или героина.

Дуг насмешливо улыбнулся.

– По-моему, ты сгущаешь краски. Я пожал плечами.

– Сам увидишь. Просто не хотелось, чтобы ты питал пустые надежды. Грубо говоря, твоя дочь совершенно невозможная, сухая и самодовольная тупица. Тем не менее, пришла.

– Да, - сказал он.
– Но если со мной что-нибудь случится, ты присмотришь за этой невозможной, сухой и самодовольной тупицей. Ибо ты мой должник, и я тебя об этом прошу.

Я кивнул. Некогда он спас мне жизнь и в этом состоял второй личный момент этой истории.