— Нашему чемпионат нужен резко подросший авторитет?

— Да. В качестве гарантии от рецидивов.

— И страховочная крыша, в том числе документальная?

— Да.

— Понял.

— Подписывай?

— Делаю.

— Спасибо за помощь, — благодарю Алекса по пути на тот ярус, где сидит куратор.

После окончания боя он вызвал Хаас, которая в отличие от меня в манеже была при коммуникаторе.

Маленькая блондинка послушала его пару секунд, дисциплинированно кивнула и передала мне, что меня просят рысью прибыть к любимому преподавателю. Номер ложи прилагается.

— Ты сейчас будешь смеяться, — веселится тёзка в ответ. — Не за что.

— Для меня по понятным причинам очень важна эта победа. Я очень ценю то, что ты для меня сделал и продолжаешь делать.

— А я сейчас тебе не помогал.

В этом месте даже останавливаюсь, словно налетел на стену:

— В смысле?!

— Ты помнишь, что такое нейросеть в мозгу?

— Да, помню. Ты несколько раз объяснял. С тех пор тренирую мозги чуть ли не больше, чем тело, хотя снаружи этого никому и не видать.

— В продолжение. Нейросеть может возникнуть двумя путями: сформироваться у тебя в результате тренировок и опыта либо, если учесть конкретный чип, её тебе можно импортировать снаружи.

— И? К чему прелюдия? Мы же этим импортом нейросетей достаточно регулярно занимаемся? Иностранные языки, кое-какие навыки?

— Ты думаешь, это я тебе помог прыгнуть и отстреляться в последней схватке? — изо всех виртуальных пор Алекса так и сочится густой сарказм.

— Да. Хотя, судя по твоим интонациям, пора начинать то ли сомневаться, то ли нервничать.

— Не с чего. Ты и прыгнул сам, и отстрелялся сам, я только наблюдал.

Вот это да.

Впечатлённый, озвучиваю это вслух. Затем добавляю:

— Странно. Потому что по ощущениям было, как когда ты участвуешь в управлении.

— Это твои личные наводки, — на глазном нерве возникает проекция изображения собеседника.

Он качается в шезлонге на берегу виртуального моря, пренебрежительно кривит физиономию и легкомысленно отмахивается.

— Инерция бывает не только в физике, а и в мозгах, — продолжает Алекс. — Это она и есть.

— Но как я смог?!

Сказать, что моему удивлению нет предела, значит ничего не сказать.

— Чип прогрессирует вместе с тобой. Если на пальцах, он из импланта всё больше становится частью организма: врастает в процессы, пропитывается твоей органикой, всё больше становится естественной частью твоих мыслительных процессов и рефлексов.

— Странно.

— Помнишь, я тебе в самом начале говорил, что на вашем уровне развития такой чип — всё равно что лазерный прицел на рогатку?!

— Да, помню.

— Ну вот его органическая компонента, как оказалось, может себя модифицировать. Опуская сложную науку, он всё больше считает себя частью тебя и старательно превращается в неотличимую часть организма. — Собеседник какое-то время молчит. — Помнишь, ты тренировался усиливать мощность мышц через подачу по нервам более сильного сигнала?

— Помню, — в этом месте хочется поёжиться. — Не один литр пота пролил плюс больно было поначалу. Именно что гонял сигнал по кругу, опасаясь пошевелиться и сбить настройки.

— Мастеру Донгу надо памятник ставить, — неожиданно выдаёт сосед, обитающий в моей голове. — То ли у него интуиция как у бога, то ли вообще мистика.

— А он тут причём? — я окончательно потерял нить рассуждений товарища.

— Те упражнения, которые он тебе давал и которые мы поначалу считали бесполезными, на самом деле каскадно накопились. — Алекс выдерживает паузу, давая мне проникнуться величием момента.

— В каком плане накопились?

— В плане нагрузки, к которой приспосабливается мозг. Короче, в результате получилось слияние, которое прогрессирует.

— Чипа и меня слияние?

— Угу.

— Не думал, что такое возможно.

— Я и сам не думал. Мы оба ошибались.

— Получается, я теперь и сам смогу так? — вот это новость.

— ДА! Ты сам всё и сделал последний раз, повторяю. Чип, конечно, помог, но он больше не протез. Считай, твоя деревянная нога ожила и приросла к родной, став её частью.

— Для меня слишком сложно, особенно с точки зрения биологии процесса. Я тебя услышал, но пока не понимаю. Хотя старательно всё запомнил.