"Добрый вечер, "Грейт Найт Сьютс".

Голос был мужской и монотонный, но шепелявый и мягкий до такой степени, что звучал почти издевательски.

"Люкс 136, пожалуйста". Гарри снял очки. Он не знал, что ненавидел больше - эти чертовы очки или тот факт, что впервые в жизни они ему действительно понадобились. "Рано или поздно это случается со всеми", - сказал ему окулист. "С возрастом глаза деградируют. Но в остальном ваши сейчас вполне здоровы".

На данный момент... то есть в какой-то момент в будущем им станет хуже. Мои глаза постепенно слабеют и умирают вместе со всем остальным. Пять лет назад мне не нужны были очки для чтения. Теперь нуждаюсь. А что будет через пять лет? Они мне еще понадобятся? Жизнь начинается в сорок лет.

Телефон в номере несколько раз звонил, но никто не отвечал. Может, она спит? Вряд ли. Кроме того, не разбудит ли он ее?

Внезапно Гарри соединили с человеком за стойкой регистрации. "Извините, но этот номер не отвечает. Если хотите, я могу соединить вас с голосовой почтой".

"Нет, я попробую утром", - сказал Гарри. "Спасибо."

Он нажал кнопку отключения. Ее деловой ужин, должно быть, давно закончился к полуночи. Где, черт возьми, она была в это время? Словно в ответ на его слова, начался очередной приступ кашля, закончившийся тем, что в горло ему попал комок мокроты. Задыхаясь, Гарри добрался до раковины, выплюнул ее и, включив свет, некоторое время изучал ее. Коричневый. Нехорошо. Он смыл его, а затем набрал номер Келли.

На фоне шума, странно похожего на грохот крупной техники, сгенерированный компьютером голос сказал: "Извините, но оператор мобильной связи, с которым вы пытаетесь связаться, временно недоступен. Пожалуйста, попробуйте позвонить позже.

Странно, подумал он, что никогда раньше не получал этого сообщения. Полагая, что из-за бури, вероятно, возникли проблемы с вышками или спутниками, Гарри повесил трубку, сунул беспроводной телефон в карман пальто и вернулся в кабинет, где царил полумрак. Постояв перед французскими дверями, он с сожалением осмотрел небольшой внутренний дворик и сад. Уличная мебель на зиму была убрана в подвал, а газовый барбекю не работал, поэтому патио было голым, скользким и мокрым. Луна, напоминавшая о странных снах, которые он видел в последний раз, висела высоко в ночном небе, размытая туманным покрывалом. Но даже при свете луны ночь была такой густой, что он не мог разглядеть ничего во дворе за пределами патио. На краю участка двор переходил в лес, но и там все было окутано темнотой и дождем.

Их дом, скромный кейп с двумя спальнями, находился в конце тихого переулка в Шхунер-Блаффс, небольшом прибрежном городке на южном побережье Массачусетса, недалеко от Бостона. Когда они купили дом в 1989 году, всего через два года после свадьбы, население Шунер-Блаффс составляло около пяти тысяч человек, но за последние годы городок разросся новыми домами и наплывом предприятий, которые раньше не допускались в город. В последние месяцы в городе появились огромный супермаркет Wal-Mart, супермаркет Shaw's и другие коммерческие объекты, но когда разразился финансовый кризис и рынок недвижимости рухнул, все, кроме коммерческого роста, почти сразу же остановилось, оставив большую часть города в финансовом упадке. В их тупике было пять домов. На два из них уже обратили взыскание, и они месяцами стояли пустыми, выставленные на продажу банками, пока не нагрянул огромный застройщик и не выкупил огромный кусок земли, включая весь тупик. В следующем году на его месте планировалось построить огромный кинокомплекс, а также два торговых центра и ресторан Olive Garden. Жители поначалу сопротивлялись, но город, отчаянно нуждаясь в доходах, поддержал это предложение. В конце концов все это превратилось в запутанную кашу из адвокатов и потенциальных исков, а поскольку стоимость недвижимости продолжала падать, Гарри и Келли вместе с двумя оставшимися соседями согласились на сделку. Гарри и Келли, а также Роуз Бэссинджер - женщина, жившая напротив, - были последними приверженцами Ревир-Плейс, и хотя они тоже в конце концов пришли к соглашению с покупателем, их дома остались единственными в этом тупике. Остальные стояли пустыми и заброшенными, ожидая сноса. Как и Роуз, Гарри и Келли должны были уехать до конца января, поэтому после каникул они начали переезжать в новый дом, который купили в двух соседних городах. Сейчас было начало ноября, и у них оставалось меньше трех месяцев.

Дом, хотя и был гораздо меньше, но Гарри не был рад его покидать. За исключением первых двух лет их брака, этот дом был их домом. Они с Келли провели здесь половину своих двадцати лет, все тридцать и пять лет из сорока. Их сын Гаррет был зачат и вырос в этом доме. Он сделал свои первые шаги в этой самой комнате, произнес свои первые слова, сидя на стульчике в кухне. Марлон прожил здесь всю свою жизнь. Столько счастливых воспоминаний, подумал он, столько истории.

Но отъезд был всего лишь очередным переходом в череде многих недавних стрессов. Келли повысили в должности. Гаррет впервые покидал дом, чтобы поступить на первый курс колледжа в UNH. У Марлона диагностировали рак, и вскоре он умер. В довершение всего компания, в которой Гарри проработал более пятнадцати лет (фирма, специализирующаяся на анализе продуктов и рынков для производителей и рекламодателей), была приобретена более крупной корпорацией, в результате чего его статус руководителя отдела и будущее в компании стали неопределенными. То, что он считал надежной работой до выхода на пенсию, теперь вполне могло быть вырвано у него из-под носа, и в сорок пять лет он окажется на улице в поисках работы. Он уже получил служебную записку, в которой говорилось, что после первого числа новые владельцы планируют прислать консультантов по эффективности, чтобы определить, какие рабочие места подлежат сокращению, и ходили слухи, что первыми под раздачу попадут менеджеры среднего звена вроде него. Он мог только надеяться, что его стажа и безупречной работы будет достаточно, чтобы спасти его.

Очередные брызги дождя ударили во французские двери, нарушив концентрацию Гарри. На мгновение он увидел своё призрачное отражение в стекле. На нем были старые спортивные штаны, еще более старые мокасины и свободная толстовка, а тяжелый халат был распахнут и висел на нем, концы пояса свисали почти до пола. Келли подарила ему халат на Рождество в прошлом году. Эта проклятая вещь всегда была слишком велика. Когда по телу пробежала очередная волна дрожи, он натянул халат и застегнул пояс. Его начало слегка подташнивать.

Извините, сэр, номер не отвечает.

"Где она?" - спросил он у Луны.

Ответа не последовало, и он вернулся в кресло. В висках пульсировало, а за глазами давило, словно что-то пыталось вырваться наружу через носовые пазухи. Каждый раз, когда он сглатывал, еще больше постназальных капель просачивалось в горло, сужая и перекрывая дыхательные пути. Густой комок слизи прилип к языку, требуя прочистить горло, но он не делал этого, боясь, что кашель станет еще сильнее.

Если бы только он мог заснуть. Измученный, он откинулся в кресле и вытянул ноги, но стоило ему лечь, как кашель вернулся с новой силой. Он сплюнул в носовой платок, застонал от боли в груди и высморкался.

Снаружи продолжала бушевать буря.

* * *

Когда Гарри в следующий раз посмотрел на часы, было уже около четырех тридцати утра. Дождь продолжал стучать по дому, и, хотя он предпринял несколько попыток растянуться на диване и немного поспать, каждый раз, когда его спина ударялась о подушки, кашель возвращался. Через некоторое время он попытался заснуть сидя, но как только начинал дремать, внезапно возвращался в сознание, как будто его ударили колотушкой для скота. И тут же начинался очередной приступ кашля, который душил его до тех пор, пока горло не становилось сырым, глаза мутнели от слез, а легкие словно прорывались сквозь грудную клетку.