После нас с братом оставили одних в пустом пасмурном коридоре. Мы одновременно вышли из оцепенения и принялись раздеваться в полном молчании. Повесив куртку на крючок, брат посмотрел на меня как-то беспомощно, словно это я был старше него и мог бы подсказать, что делать дальше. Но мне это было известно не больше, чем ему. Пока нас не окликнула мама, мы так и стояли посреди коридора, глядя на друга, как два беспомощных тушканчика. Почему тушканчика? Просто в голову пришло сравнение, не знаю.
