— Сиди давай, не отвлекайся.

Легко сказать, не отвлекайся, когда сзади меня стоит мой собственный босс в одних трусах и держит мне волосы, пока я выворачиваю содержимое своего желудка в его унитаз…

Благо сегодня тошнота не мучает меня долго. Ещё буквально пару минут и отпускает. Встаю на ноги и умываю лицо холодной водой. К счастью здесь уже Громов не присутствует и оставляет меня одну.

Умывшись, и немного придя в себя, выхожу на кухню и сразу улавливаю запах ароматного зелёного чая. И точно, на столе меня ждёт чашка. В последнее время обоняние у меня стало, как у охотничьей собаки…

Сажусь за стол и делаю глоток, ощущая, как горячая жидкость обволакивает стенки пустого желудка.

Сам Громов стоит, облокотившись о столешницу. Чувствую на себе его прямой взгляд и молюсь, чтобы он ушёл куда-то ненадолго. Хотя бы до того момента, пока я не приведу себя в порядок. Но говорить ему что-то сил нет вообще. И так чувствую себя выжатой тряпкой.

— Сегодня поедем к моим родителям. Они хотят поближе с тобой познакомиться, — неожиданно первым прерывает молчание, а у меня чай поперёк горла встаёт от такого заявления.

— Опять ставишь меня перед фактом? — резко начав кашлять, поднимаю на него взгляд. — Еще начни угрожать.

— Я вот как раз только собирался, но ты меня опередила.

— Очень смешно. Я серьёзно, Матвей! Вчера ты увёз меня на эту дурацкую свадьбу своего брата, сегодня к родителям в гости! Я даже боюсь представить, что будет дальше.

— А дальше я думаю, тебе стоит переехать ко мне.

Вот теперь я точно давлюсь чаем по настоящему. Отталкиваю чашку в сторону, попутно проливая часть жидкости на стол и кашлять начинаю так, что горло дерёт.

— Подними голову наверх. Станет легче, — Громов начинает стучать мне по спине, но я отталкиваю его от себя.

— Да отстань ты! — выдавливаю, морщась от боли в горле. — Что это вообще значит “переехать к тебе”?! Что за шутки такие дурацкие?

— Ну, я бы не назвал твою беременность шуткой.

— Прекрати, я же серьёзно!

— Я тоже. В сложившихся обстоятельствах это единственный возможный вариант, который я вижу. Журналисты от тебя не отстанут. Одно дело, если бы просто прополз слух о том, что мы вместе, и совсем другое, когда им стало известно о твоей беременности. Эту тему они будут муссировать ещё очень долго. И такие вот дежурства под твоим подъездом будут повторяться регулярно. Я не хочу, чтобы ты волновалась.

— То есть будет лучше, чтобы меня волновал ты? — выпаливаю.

— А я тебя волную? — выгнув бровь Громов, и я тут же замираю в ступоре, не зная, что ответить, потому что вопрос звучит двусмысленно.

Ненавижу себя за то, что моё лицо моментально вспыхивает пунцовой краской. Молодец, Лаврова! Тут и отвечать не надо... и так все понятно!

— Мне надо съездить домой и переодеться… не поеду же я к твоим родителям в таком виде, — уйдя от ответа, поднимаюсь из-за стола и буквально пулей несусь в ванную комнату.

Быстро натягиваю на себя вчерашнее платье, и когда возвращаюсь в гостиную, делаю вид, что не было между нами никакого разговора. И плевать, что я просто сбежала от вопроса. Мне можно, я же беременна!

***

Сказать, что я нервничаю всю дорогу до моего дома, это ничего не сказать. В последний раз, когда я там была, меня чуть не сожрала со всеми потрохами стая голодных журналистов. Никогда не думала, что я такая трусиха, но у меня реально коленки трясутся от одной только мысли о том, что они и сейчас могут дежурить под дверью моего подъезда. А может даже и возле квартиры. Эти ушлые и без мыла в… везде пролезут!

Стыдно признаться, но у меня даже мелькает мысль, что предложение Громова переехать к нему не такое уж и глупое. Во всяком случае, это реально могло бы спасти меня от навязчивого внимания СМИ. У босса во всяком случае жилой комплекс охраняемый, в отличие от моей подранной хрущёвки…

К счастью, эти дурацкие мысли быстро улетучиваются, когда мы подъезжаем к моему дому, и я с облегчением выдыхаю, поняв, что журналистов здесь нет.

— Я быстро. Буквально пять минут, и…

Договорить не успеваю, потому что Громов в этот момент отстёгивает ремень безопасности и выходит из Мерседеса вслед за мной.

— Ты же не думаешь, что я тебя одну отпущу? — вопросительно выгибает бровь, как будто это что-то само собой разумеющееся.

— А что, переживаешь, что я уйду и не вернусь?

— Переживаю, что журналисты могут караулить тебя у квартиры. Но если ты хочешь сама с ними разбираться, то я могу…

— Нет! — выпаливаю, когда Громов демонстритивно делает шаг обратно к машине. — Нет, пойдём со мной.

В подъезде, к счастью, всё тоже оказывается спокойно, поэтому в квартиру мы попадаем без приключений. Если, конечно не считать сонную Карину, на которую натыкаемся фактически на самом пороге.