— Да, он был в числе приглашённых, — покивал король, подтверждая правильность моих суждений. — И спутницей на этом мероприятии он себе выбрал Дургузу! — не сдержав эмоции, король хлопнул ладонью по столу. — Или он сам был её спутницей, честное слово! Ну вот что ты смеёшься?

— Прошу меня простить, ваше величество, — убирая с лица даже намёк на улыбку, я несколько раз прочистил горло.

— Весь дворец смеётся, — махнул на меня рукой Балливор. — Все придворные только и делают, что шушукаются. Это же кошмар, Айзек. Даже не кошмар… это трагедия!

— Дургуза не так плоха…

— Нет, ты точно издеваешься, — не дал он мне перечислить достоинства дочери вождя. — Знать и так только и делает, что зубы в улыбках сушит, а что с ними будет, когда сын мне зелёного внука принесёт?

Я так ярко себе представил картину будущей семейной жизни Аскольда, что с трудом подавил приступ неуместного смеха.

Его высочество в шелках, с милыми зелеными орчатами, готовит ужин и ждёт Дургузу с поля боя…

— Поговори с ним, — попросил меня Балливар, отвернувшись к окну и невидяще смотря в пейзаж за ним. — В последнее время он считает тебя… если не другом, то авторитетом. Мои слова для него пустой звук. Так может…

— Будет исполнено, ваше величество, — кивнул я, едва сдерживаясь от порыва немедленно переместиться в свой кабинет.

Тайрус ментально доложил, что Станислава и её бабушка проснулись.

— Ступай, Айзек, — всё же заметив какую-то перемену в моём поведении, король указал мне на выход. — И, да, — сказал он, стоило мне подняться. — Не забудь Тайрусу премию выписать. На конюшне его очень хвалили.

— Уже выписал, — принял я заслуженный укор. — И даже предложил ему лишние нерабочие дни. Отказался. Соскучился по службе. Хоть и признал, что в конюхах оно… спокойнее.

— Везде спокойнее, где нас нет, — назидательно протянул Балливар, окончательно теряя ко мне интерес.

Выйдя из его кабинета, я переместился в свой.

Пульс непривычно участился от предвкушения встречи. Скоро она будет здесь. Скоро я вновь её увижу.

Присев в своё кресло, я распорядился внести ещё один стул. Я же не мог допустить, чтобы бабушка Станиславы стояла?

Затем приказал привести гувернёра.

— Лучший день в моей жизни, мой щедрый ликерчик с ванилью, — шептала Анфиса, когда её внесли ко мне и устроили прямо на столе, предварительно положив на него декоративную подушечку.

Гувернёр выглядел прекрасно. Ещё бы! Анфисой со вчерашнего дня занимались служанки, приводя её в порядок. В подробности я не вникал, но кажется в отчёте, что мне принесли, значились не только полировки копытц и приведение в порядок шкурки, но и какие-то массажи и прочие процедуры.

Увиденное меня устраивало.

Шерсть гувернёра буквально сияла, как и её глаза. Кабинет наполнился лёгким цветочным флером, что исходил от Анфисы. Яркий красный бант на шее гувернёра на мой взгляд был лишним, но… то, с каким трепетом его поправляла сама Анфиса, должно было умилить Станиславу.

— Послушай… — начал я говорить, но замолчал, почувствовав открытие портала. — Молчи, пока я не разрешу говорить, — приказал я, наблюдая, как моя пара и её бабушка появляются в моём кабинете.

Станислава была прекрасна.

Я видел радость в её взгляде, хоть она и старалась придать лицу безразличное выражение.

Её бабушка же наоборот, не скрывая интереса осматривалась, пока не наткнулась взглядом на Анфису.

— Какое странное чучело, внуча, — прицокнула она языком, чуть прищурив глаза. — Ещё и бант зачем-то на него напялили! Тут все такие?..

— Бабушка, — прошептала Станислава, мило при этом краснея. — Это Анфиса. Я тебе про неё рассказывала.

— Батюшки святы! — тут же всплеснула руками женщина, недовольно уперев их в бока и посмотрев на меня: — И кто заставил мою внучку таскаться с чучелой животины с бантом?!

— Да она живая… Анфиса?

Гувернёр никак не отреагировала, лишь скосила на меня глаза, полные негодования.

— Леди, — встав на ноги, я решил проявить манеры. — Доброе утро. Пожалуйста, присаживайтесь.

— Это он? — прошептала старушка, а дождавшись обречённого кивка от Станиславы, как-то странно мне улыбнулась. — Прекрасно.

— Бабушка, ты обещала, что…

— На это нет времени! — отмахнулась от нее та, присаживаясь на стул и ставя на стол странную металлическую конструкцию. — Скажи-ка мне, милок, а как бы нам здесь запатентовать мясорубку?

— Мясо… простите, что? — выдохнул я, переведя взгляд на Станиславу, что так и продолжала стоять.

— …Рубку, — выдохнула она, мне улыбнувшись.