– Все по закону, по Конституции.

– Народ никогда не будет «за», чтобы недра отошли частникам.

– … поэтому экологи борются, чтоб статус охраняемого памятника природы придать Куштау, – закончила меня Алина.

– Куштау обречен.

– Типун тебе на язык.

– Эмиль, у нас по Конституции есть свобода…

– … мысли и слова, свобода массовой информации, 29-я статья.

– Выразим несогласие.

– Так и скажу, 29-я статья, если загребут, – Артур примерял на себя возможную, между прочим, перспективу.

– Типун вам на язык, жигитлар, не каркайте, – оборвала нас Алина.

Мы замолкли, задумались. В Урняке возле поселковой мечети спешились, оставив авто на обочине. Патрульные не пропускали машины к горе, пустые авто вытянулись в длиннющую тесную вереницу вдоль дороги. Наша пятерка присоединились к приехавшим на субботник горожанам, неспешно идущим к подножью. Народ разномастный по полу, возрасту, национальности, никаких загнанных америкосами казачков. Состав колонны был неоднородным и относительно темы: временщики и те, кто в теме увязли глубоко. Единого центра, формального организатора-лидера не чувствовалось. Если что, репрессировать некого – все гениальное просто. Никто заранее не просчитал начало, апогей, итог; все сложилось эмпирическим путем в потрясающий пример самоорганизации. Необычно и ответственно повели себя люди. Тогда и там, на Куштау, паковалась икона стиля стихийного мирного протестного хода народа, который прибывал и прибывал на гору, чтобы выразить несогласие с положением дел.

Развлекались разговорами по дороге к месту будущих геолого-разведывательных работ на Куштау. Чем ближе к горе, чем гуще становились ряды участников субботника. Прибывали не только мирные граждане.

– Полиции прибывает.

У нас голые руки, чистые помыслы, искренний энтузиазм. Вид бравых «космонавтов» насторожил, но мы продолжали идти.

– Ну и что? Всегда их много, когда массовое мероприятие.

– Ты, что, не понял? Это же не просто полиция, «космонавты» в бронежилетах. Ты шлемы оцени, с забралом.

Конец ознакомительного фрагмента.