Вариантов, как использовать это время было множество, но больше всего мне хотелось вернуться в Кушку — попрощаться с городом и друзьями и помочь маме с переездом. А потом съездить повидать Наташу. Соскучился.

Вечером, после последнего сеанса с Брежневым, сообщил о своих планах папе.

— Что ж, — сказал отец. — Как ты говоришь, не вижу препятствий? Вот и я не вижу. Хотя, конечно, уж больно стремительно всё происходит.

— Что именно, пап?

— Да всё. После того случая с тобой в Кушке, всё понеслось вскачь. Самое главное — ты изменился и повзрослел так, что иногда я не узнаю собственного сына.

Я подошёл обнял его.

— Это я, пап, — сказал. — Можешь даже не сомневаться. А то, что изменился и повзрослел…Ну что поделать. Дети растут и меняются — это закон.

— Но не с такой же скоростью, — вздохнул отец. — Ладно. Завтра с утра поедем, возьмём тебе билеты на самолёт.

— Я сам возьму, пап. Отправляйся на службу спокойно. У меня теперь вон чего есть, — я продемонстрировал «корочки».

— Ух ты, — оценил папа, повертев удостоверения в руках и тщательно их изучив. — Поздравляю, сынок, это очень серьёзно!

— Ещё служебная машина с шофёром имеется, — гордо напомнил я. — Позвоню — завтра утром будет ждать у подъезда.

— С ума сойти, — покачал головой папа. — Эдак, не успею оглянуться, ты и меня по карьерной лестнице обгонишь.

— Это вряд ли, — сказал я, смеясь. — Ты у нас, можно сказать, без пяти минут генерал, а я даже не рядовой.

В том, что удостоверения обладают практически волшебной силой я убедился на следующий же день.

Машину действительно вызвал, это было быстрее, чем на метро. Опять же, надо привыкать пользоваться данными тебе льготами и преимуществами. А иначе, зачем они нужны?

Новенькая чёрная Волга ГАЗ-24 из гаража Управления делами ЦК КПСС с немногословным шофёром лет сорока и обладателем легко запоминающегося имени Василий Иванович с ветерком домчала меня до касс «Аэрофлота» на Ленинском проспекте и лихо затормозила под знаком «Стоянка запрещена».

— Жду тебя здесь, — сказал Василий Иванович. — И вот ещё совет, если позволишь.

— От хорошего совета никогда не откажусь.

— Ксива наша есть?

Я продемонстрировал удостоверения ЦК КПСС и Верховного Совета.

— Надо же, сразу две, редкий случай. А что мы сюда приехали вообще? Звонишь в Управление делами, тебе любые билеты выписывают тут же без всякой очереди. Приехал на Старую площадь, забрал. Не можешь приехать — курьер доставит.

— О как, — сказал я. — Не знал, спасибо. На будущее учту.

— Учти. А сейчас идёшь сразу к служебной кассе и показываешь ксиву. Должны дать. Хочешь, с тобой схожу?

— Спасибо, Василий Иванович, я сам.

Я вышел из машины и тут же увидел направляющийся к нам милицейский патруль. Однако метров за пятнадцать блюстители закона разглядели номера машины, остановились, не сговариваясь развернулись и направились в другую сторону.

— Правильно, — услышал я через открытые окна негромкое резюме Василия Ивановича. — От греха подальше.

К кассам тянулись громадные очереди. Лето, отпуска, люди жаждали улететь из душного города поближе к морю или нырнуть в чистую лесную прохладу. По совету Василия Ивановича я направился к окошку с надписью: «Служебная касса», возле которого не было никого.

Крашеная блондинка по ту сторону стекла долго рассматривала моё удостоверение, переводя глаза с него на меня и обратно.

— Даже не знаю… — неуверенно протянула она. — У вас же своя касса должна быть?

— Есть, — сказал я, обаятельно улыбаясь. — Но я прошу вас. Так получилось.

Вздохнув, она позвонила куда-то, потом ещё раз вздохнула и выписала мне на завтра билеты по маршруту Москва-Ташкент-Мары.

На сборы я потратил ровно час. Чемодан брать не стал. К тому же мой остался в Кушке. Отцовский? Ему самому может понадобиться в любую минуту — человек военный. Покупать новый? Смысла нет. Лето. Лечу на самый-самый юг, много ли мне надо? Сходил на почту и дал маме телеграмму. Вызвал на утро машину и лёг спать.

Утром мы с папой позавтракали (совместный завтрак стал для нас уже некой традицией, которая лично мне очень нравилась); я уложил в сумку пакет с бутербродами и термос с чаем; мы вышли во двор, попрощались и разъехались. Он — на службу, я — в аэропорт.

Как человек взрослый и ответственный, приехал минут за пятнадцать до начала регистрации. Отпустил Василия Ивановича и тут же увидел две знакомые фигуры у входа в здание аэропорта.

Петров и Боширов.

Ну, конечно.

Стоят, курят в своих шикарных летних костюмах и тёмных очках. Красавцы, ё.