— Мне сегодня аванс дадут, — ответила девушка, — я вчера с исполнительным продюсером говорила.

— Тогда напишу список, — кивнула хозяйка. — Ладно, беги завтракай, а то опоздаешь на свою работу…

***

Пока ехали в метро, Вика все рассказала Ольге. Не привирая и не приукрашивая. Сестра слушала и хмурила брови:

— А если бы тебя не затошнило, то он бы тебя поимел. И неважно, хотела ты того или нет. Так получается?

— Нет, — твердо ответила Вика, — Влад не такой. Просто это любовь, страсть взыграла, вот он и распалился. Не стал бы он меня насиловать.

Ольга снисходительно поглядывала на сестру, а потом поинтересовалась:

— Представь себе ситуацию, что твоего Влада за что-то осуждают и отправляют куда подальше. Что ты станешь делать? С ним пойдешь или останешься в Москве и будешь строить другие отношения?

Вика гордо подняла подбородок и заявила:

— Я за любимым хоть в Сибирь, хоть на край света. Я не предам, не брошу одного. Как говорили у нас в школе: «Даже если весь мир будет против тебя, я встану за спиной и буду подавать патроны!»

— Да уж, — протянула Ольга и съехидничала, — она пошла за ним в Сибирь и испортила ему всю каторгу.

Вика показала сестре язык и уставилась в телефон с игрой на экране. Ольга в своем мобильнике открыла книгу, которую вчера скачала и погрузилась в чтение. Она периодически поглядывала на сестру и в итоге сказала:

— Не дуйся на меня. Просто у меня какое-то тревожное предчувствие, только я не пойму, откуда это идет и к чему отнести. Вроде у нас с Костиком все хорошо, на работе тоже все хорошо. У тебя все хорошо. Я даже с утра маме в Тулу позвонила — там тоже все в порядке. А мне тревожно.

— Может, ПМС? — тихо спросила Вика, чтобы другие пассажиры вагона не слышали.

Поезд как раз остановился на станции и грохот утих. Ольга покачала головой:

— Я таким не страдаю. Цикл на мое настроение не влияет. Просто ощущаю, что будет подлянка, а откуда понять не могу.

— А может, это на погоду?

— Может, и на погоду, — согласилась Ольга и встала, — подъем, следующая наша…

***

На студии утро начиналось обычным распорядком: админ и директор площадки следили за своевременным приходом киношников на работу, буфетчица наполняла чайники и готовила бутерброды. Осветители с операторами выставляли свет в игровых сетах, а постановщики и реквизиторы заряжали предметы к первой сцене, то есть раскладывали по местам все то, что будет играть вокруг актеров и в их руках. Костюмеры гладили и отпаривали одежду, а гримеры раскладывали на столах перед зеркалами кисти, палетки, косметички.

Первой пришла пунктуальная Ольховская, быстро переоделась в игровой костюм и царственной походкой вошла в гримерную.

— Доброе утро, деточки, — прима уселась в кресло, с ней дружно поздоровались, и актриса начала рассказывать: — представляете, только вчера мы с вами говорили о мужском коварстве и меркантильности, как у моей Ниночки появился новый ухажер. Она с подругой ходила на выставку абстракционистов в Пушкаревом переулке, так там к ней привязался какой-то прощелыга с огромным шарфом сто раз вокруг шеи обмотанным. Заявил, что он настоящий художник-портретист и Нинка похожа на его музу. Хочет ее портрет рисовать.

— А чего она его сразу не послала? — удивилась Ольга.

— Надеется свою судьбу встретить, — вздохнула прима, — но, по крайней мере, она уже опытная. Все контакты этого рисовальщика нашему детективу передала. Теперь ждем результатов.

— А откуда все эти мошенники про Нину знают, что она ваша дочь и богата, — поинтересовалась Вика.

В Москве столько знаменитостей и их детей, а все негодяи исключительно к Нине Ольховской липнут.

Прима вздохнула и начала рассказывать:

— Тут и моя вина есть. Я ее с детства на все премьеры, награждения и прочие медийные мероприятия таскала. Потом она увлеклась благотворительностью, участвовала в организации фондов. А эти альфонсы любят к таким милосердным подкатить… Это не к матерым бизнесменшам в мужья напрашиваться, те-то быстро содержанку с бубенцами между ног расколют. А Нинка у меня наивная, хоть и умненькая. И добрая. Вот к ней и лезут всякие.

Ольховская замолчала и закрыла глаза, не мешая Ольге наносить грим, а Вика задумалась: вроде люди известные и обеспеченные, а тоже несчастные. Действительно — богатые тоже плачут. А можно же быть просто счастливым. Как ее мама была с отчимом: без славы и денег, просто два любящих человека были рядом…

Пока девушка размышляла над превратностями судьбы, в гримерную вошел Владлен. Он подмигнул Вике и громко поздоровался:

— Доброе утро, красотули. Ирина, мое почтение, — он галантно поцеловал руку приме и уселся в кресло, — Викуля, сделай меня сегодня самым красивым.

— С удовольствием, — кивнула девушка и приступила к работе.

Пока она наносила спонжем тональник, Владлен тихонько спросил:

— Ты как себя чувствуешь? Голова не болит?

— Нет, — прошептала Вика, радуясь, что он о ней беспокоится, — все хорошо. А хозяйка обрадовалась, что ты придешь.