Шрифт:
Джо отошла, не сказав ни слова. Я повертел головой, увидел, что прибыл Рамон Солана-Руис, он же El Cacique.Рамон разговаривал с капитаном Луисом Алеманом, которого было впору обнять и расцеловать, как доброго приятеля. В сущности, Алеман и выручил меня от сомерсетовских бандюг.
Сигма стоял среди пленных. Опираясь на штурмовую винтовку, словно на трость, я заковылял к Рамону. Шагать оказалось неудобно: слева беспокоила сквозная рана, справа не давала забыть о себе опаленная зажигалкой подошва. На какую сторону хромать, спрашивается?
Рамон поспешил мне навстречу.
– Мондрагон убит, - сообщил я, - Оружие лежит в Ринкон-де-ла-Агила, хотя понятия не имею, где это место находится.
– Яки знают, - улыбнулся Рамон.
– Ты славно поработал, Эрик. Теперь никто, - Рамон выразительно покосился на Луиса Алемана, - теперь никто не осмелится возражать против освобождения прекрасной rubia [42] , твоей мнимой супруги.
Я не сразу и припомнил, о ком речь ведется. Приключения с Глорией относились чуть ли не к иной геологической эпохе.
42
Блондинки (исп.).
– "Супруга" не нашла пребывание в плену слишком утомительным?
– полюбопытствовал я не без яда. Рамон добродушно ухмыльнулся:
– Глория - очаровательная дама. И легкомысленная. Довольно об этом, хорошо?
Мы приблизились к задержанным американцам.
– Пожалей местных коршунов, - сказал я Рамону.
– Бедные птицы будут неделю маяться несварением желудка. Но вон тот субъект, в охотничьем костюме, по праву принадлежит мне. С твоего дозволения, разумеется. Прочих предлагаю отпустить восвояси, тебе и так объяснять, откуда взялось полдюжины мертвых гринго... Это, сам понимаешь, мое частное мнение, навязывать не хочу.
– Что со мной собираются сделать?!
Сигма не выдержал и подал голос...
Выглядел Уоррен Сомерсет не лучшим образом; да после удара пистолетной рукоятью и затруднительно выглядеть иначе. Я не без удовлетворения отметил, что, даже будучи тяжело ранен, сумел угостить противника сполна. Левая щека Сигмы раздулась; левое ухо было надорвано; кровь струилась на воротник щеголеватой куртки и быстро сворачивалась.
Особого сочувствия к Сомерсету я не испытывал, ибо по его вине чувствовал себя еще хуже.
Не обращая внимания на Сигму, Солана-Руис обратился к капитану:
– Четверых gringosопредели в любой автомобиль, который остался на ходу, и скажи: у них имеется двенадцать часов, чтобы покинуть Мексику. Если в...
– Рамон посмотрел на часы: - ровно в два пополуночи их обнаружат на нашей территории, всех до единого расстреляют. А с пятым разберемся особо. Это командир?
– Да, - ответил я.
– Слушаю, senor!
– отчеканил Алеман. Луис был недоволен, и не собирался этого скрывать.
Будь его собственная воля - всех агентов расстреляли бы здесь и сейчас.
– Та-ак, - протянул Рамон, подходя к Сигме, - Значит, вы командир? Давайте-ка выясним, кто вы, чем занимаетесь в Соединенных Штатах, и что позабыли в Мексике.
– Меня зовут...
– Сигма помедлил.
– Меня зовут Уорреном Гардингом Сомерсетом, и я работаю на правительство США. Советую немедля отпустить и моих людей, и меня самого.
– О, Боже!
– улыбнулся Рамон.
– Еще и распоряжается...
Я глубоко вздохнул. Наконец-то имя прозвучало! Да еще из уст самого сеньора Субботы. Соизволил представиться, голубчик. Распоряжения Мака были, как обычно, двусмысленны, однако я давным-давно выучился толковать подобные приказы должным образом. Босс велел разыскать сеньора Сабадо и вывести в расход; если сеньором Сабадо оказывался Уоррен Сомерсет, что ж, тем хуже для Уоррена Сомерсета.
Рамон покосился на меня.
– Вы удостоверяете личность говорящего, сеньор Хелм?
Очертания грядущей стычки уже обрисовались перед мысленным моим взором. Я изобразил изумление:
– Нет, разумеется! Можете запросить Вашингтон. Убежден: правительство никогда не слыхало об Уоррене Гардинге... как его?
– Сомерсете. Не исключаю, что у них и отыщется где-нибудь какой-нибудь Сомерсет, но только не Уоррен Гардинг. Боже праведный, да в родственных службах насчитывается несколько Хелмов! Но Мэттью зовусь я один... Этого субъекта, Рамон, знают как сеньора Сабадо. Прошу любить и жаловать.
– Ах ты, скотина...
– прошептал Уоррен Сомерсет.
Боец в пятнистом комбинезоне зашел ему в спину и подавил взрыв негодования, сильно ткнув задержанного ружейным дулом.
Напустив на себя неимоверную серьезность, Рамон произнес:
– Мы наслышаны о сеньоре Сабадо... Он доставил мексиканским властям очень много хлопот. Вы уверены, что перед нами этот самый человек?
Я пожал плечами.
– Подчиненные звали его господином Субботой. А по радио использовали позывной Сигма, чтобы скрыть личность начальника. Но первая буква оставалась неизменной...