Комментарий читателя "День литературы" "...Питер снова порадовал - продолжением эпопеи "ПРЕДНОВОГОДНИЕ ХЛОПОТЫ". Уже свыкаешься с персонажами. Они почти соседи. Широта охвата автора поразительна: от психологически точного абриса опустившегося наркомана до усталого и запуганного ребёнка, о котором ещё Достоевский писал, что "счастье всего мира не стоит одной слезинки" на его щеке. А лихие 90-е принесли водопады детских слёз. Рушился, выпадал в хаос устоявшийся мир. И нужно было удержать его - во что бы то ни стало - от конечного падения в бездну. Роман показывает таких стоиков, таких абсолютно простых, нормальных людей, волей-неволей должных встать на этом пути распада. Охранить от него максимально свои домашние очаги тепла и света веры в добро, которое очищающе прорастёт в будущее. Достоевский невольно заложил глубинную основу в почерк многих питерских художников слова, мыслителей-философов. Игорь Бахтин стоит на этой мощнейшей платформе, заложенной гением.
Глава VI. Калинцев
Отдёрнув край занавески, Калинцев сонно глянул в окно. За ним медленно проехал троллейбус, за его запотевшими окнами угадывалась плотная масса людей, звонко смеясь, прошла стайка детей, в воинской части на противоположной стороне улицы мутно светились окна, у проходной курил молоденький солдат с тесаком на поясе. «Уже двенадцать? Причудилось, что пушка бухнула на Петропавловке, или это в голове у меня взрыв?» —пробормотал он и обессилено упал на подушку.
За окном под хриплые окрики командира шумно загалдели солдаты, в смежной квартире завизжала дрель и басовито залаяла собака, из кухни пробивался шум льющейся воды и позвякивание посуды. На мгновенье он снова провалился в сон. В голове сумбурно завертелись смутные картинки, бежавшие не останавливаясь, быстро сменяя друг друга. Он полежал ещё несколько минут, вставать не хотелось, но и заснуть он уже не мог.
Когда он спустил ноги с кровати на пол, в комнату стремительно влетела Линда и принялась бурно выражать радость. Он погладил её, она лизнула его в губы.
– Ну, ну, – отстранился он. – Беги, сообщай Людмиле, что хозяин проснулся. Дал бы Бог, чтобы у неё сегодня настроение другое было. Не знаешь случайно, друг-собака, какое у женщины-вулкана сейчас настроение?
Линда стремглав выскочила из комнаты и он, улыбаясь, представил себе, как она сейчас, поскуливая, вертится у ног Людмилы, пытаясь этим сообщить ей о его пробуждении, на что она скажет, усмехаясь, обычное: «Сейчас хвост оторвётся. Чего вертишься, беженка хвостатая? Сигнализируешь, что хозяин проснулся?»
Тихонько приоткрыв дверь, он заглянул в смежную комнату, Алёшкин диван и кровать тёщи были застелены. Из кухни слышались звуки льющейся воды и звяканье посуды.
Он радостно присвистнул, проговорив про себя:
«Фортуна благосклонна ко мне, мы с Людой дома одни. Тёща моя дорогая, как и планировала с вечера, отправилась с Алёшей в Никольский собор, а моя лапонька-пантера моет посуду. О боги морские, земные, небесные, галактические, сделайте так, чтобы моя благоверная отошла от вчерашней депрессии и была бы благосклонна к своему законному супругу!»
Сердце его сладко заныло. Нечасто ему приходилось оставаться с женой наедине с тех пор, как началась их жизненная круговерть полная лишений и тягот.
У двери ванной он остановился. На ней кнопками был пришпилен плакат, копия с обложки альбома Битлз «Let it be». На плакате, разделённом на четыре равные части были фотографии музыкантов. Рассматривая плакат, он, улыбнулся, негромко проговорив: «Доброе утро Пол, Джон, Ринго и Джордж. Как тебе там, Джон, на небесах? Звёздная компания грешников у вас там собралась: Хендрикс, Моррисон, Джанис Джоплин, Курт Кобейн, всех не перечислить. Наверное, устраиваете сейшены, лабаете свои старые хиты, новых насоздавали кучу. И слушателей у вас там должно хватать, многие ваши поклонники вас опередили, сжигая себя наркотой и вином, спеша туда, откуда не возвращаются».
Пристально рассматривая лица музыкантов, он неожиданно подумал: «Для тех, кто ничего не знает об истории взлёта и распада звёздной четвёрки – это просто знаменитая четвёрка симпатичных парней, написавших много популярных песен, но на этом плакате, сделанном в то время, когда группа фактически уже распалась, для человека, знающего их историю, жившего во времена их триумфа и распада понятно и видно, что Пол и Джон, у которых такой независимый вид на снимке, уже не друзья – они даже смотрят в разные стороны. По всему, оба уже думают о своих новых путях, их мысли далеко друг от друга и дороги их круто разошлись. Битлз, как группа, для них пройденный этап жизни, а раскол, кажется, не особенно их расстраивает. Кто на самом деле страдает от этого раскола, наверное, и с печалью ожидает неминуемый развал, так это добряк, милый Ринго. А Джордж… он, между прочим, смеётся! Ему, наверняка, все эти склоки и ссоры товарищей, делёжки имущества, надоели до чёртиков, и он ждёт не дождётся, когда это всё закончится. Он полон планов и проектов, в голове у него новые цветистые мелодии с индийским привкусом, он молод и уверен, что сможет себя реализовать и без уставших друг от друга Пола и Джона, которые давно уже не в ладах, и, между прочим, задавливали его своей сумасшедшей продуктивностью и инициативностью. Так и произошло: Джордж отлично реализовался. Записал много сольных дисков, неплохих, надо сказать, да и песни, написанные им в составе великолепной четвёрки, хотя их и немного, являются несомненным украшением их альбомов. «Something», «If I Needed Someone», «Here Comes the San», «Taxman», «While My Guitar Gently Weeps» – блистают, как бриллианты, в наследии группы. Ладно, ребята, пока. Я в душ, мы ещё поговорим… надеюсь».
После душа он, мандражируя, напустив на себя жизнерадостный вид, направился в кухню, напевая негромко «Here Comes the san». Продолжая петь, он вошёл в кухню, Линда принялась суматошно курсировать от него к Людмиле, моющей посуду и обратно к нему. Произнеся: «Доброе утро, моя красавица», он попытался обнять жену, но она круто повела плечами и оттолкнула его.
Калинцев замялся и затосковал.
– Ну, что такое теперь? Ты не выспалась? Люд, может уже хватит, а?
В следующий миг он испуганно отпрянул от неё: она ногой зло отбросила, пляшущую рядом с ней собачонку, раздражённо вскрикнув:
– Достала ты меня. Уймись же, дура, наконец, со своей собачьей любовью. Все, чёрт побери, все любви от меня требуют.
Затрепетав всем тельцем, Линда поджала хвост и прижалась к его ногам, а он, подхватив её на руки, укоризненно воскликнул:
– Ты что, совсем «съехала»?!
Людмила не обернулась на этот укоризненный возглас. Она продолжила мыть посуду, но делала это с такой злостью, так яростно скребла сковородку, что пена из мойки летела на стены.
Поглаживая подрагивающую собачку, Калинцев сел на табурет и закурил, с тоской думая о том, что Людмила опять не в настроении, а тучи эта ночь не разогнала. И степень этого «ненастроения» похоже, такова, что очередного скандала не миновать. Накатила глухая досада: «Будто чужая. Не виделись столько. Ни слова, ни полслова, вся кипит, пышет злобой, агрессией. Будет не просто скандал, а цунами, тайфун и землетрясение в одном флаконе. Что? Что с ней происходит? Может я не понимаю чего-то, может, какие-то женские дела физиологические начались? Ну, сказала бы, чего нервы мотать и мне и себе. Держись, Владимир, и это пройдёт, говаривал в таких случаях мудрый иудейский генеральный секретарь товарищ Соломон».