Петер буравил взглядом барную стойку. Рамона замолчала, решив, что он представляет, как его отец выходит из-за этой самой стойки, идет домой и находит повод избить жену и ребенка, поэтому замолчала. Допив кофе, Петер вышел из бара и почувствовал себя худшим лицемером на свете, потому что он думал не об отце, а о себе. Он думал о звуке шайбы, ударяющейся о борт.

Зимой, когда их семья переехала в Бьорнстад и Мая еще даже не пошла в первый класс, ребенок на пару лет старше ее исчез в лесу при двузначной минусовой температуре. Мальчик играл в детской команде и в последние секунды матча пропустил гол, а он, как и все хоккеисты Бьорнстада, уже выучил правило, что хороший игрок – это безупречный игрок, поэтому безутешный и злой, он на ночь глядя сбежал из дома. Все знали, как быстро может замерзнуть насмерть маленькое тельце, поэтому весь Бьорнстад отправился на поиски. Его нашли на озере. Мальчик притащил туда ворота, шайбы и все найденные дома карманные фонарики, он вновь и вновь забивал шайбу в ворота с того угла, под каким не смог забить в последние секунды матча. Он плакал от злости, сопротивлялся и отбивался, словно раненый зверь, стоило кому-то к нему приблизиться, и успокоился, только когда Петер схватил его за руки и крепко обнял. В те времена город относился к спортивному директору, который прежде играл в НХЛ, с таким пиететом, что для мальчика он был божеством. «Знаю, что ты хочешь быть лучшим, и я сделаю все ради того, чтобы у тебя получилось, но на сегодня тренировка окончена», – прошептал Петер ему на ухо. Парень все еще всхлипывал, когда Петер взял его на руки и понес домой. Он сдержал обещание: в последующие годы клуб под его руководством вырастил из Кевина Эрдаля лучшего игрока за всю историю Бьорнстада, внушил ему, что тот непобедим и никогда не потерпит поражения. Или отказа. Вот кого Петер когда-то взял на руки. Вот кого он принес домой с озера.

Десять лет спустя Петер сидел в больнице со своей пятнадцатилетней дочерью и шептал: «Что я могу сделать?» – а она отвечала: «Люби меня».

Что бы сказал ему на это психолог? Ничего. Петер и без него знал: он виноват во всем, что происходит с его детьми.

Во всем.

– Мая?

Мая не слышала, она была слишком занята вином, спортом и звуками шайбы, раздававшимися внутри и снаружи. «Мы медведи, – ухмыльнулась она самой себе, спьяну не замечая, что скандирует вслух: «Мы медвееееди из Бьоооорнстада…» Она вспомнила, как мама повторяла: «У нас полгода – город хоккеистов, которые злоупотребляют алкоголем, а полгода – город алкоголиков, которые злоупотребляют хоккеем». Сейчас Мае остро не хватало и мамы, и города. Во всяком случае, тех, какими они были до того, как все случилось. Теперь все по-другому.

Мая вспоминала, как летом приехала погостить в Бьорнстад и ей на глаза попалась брошюра, напечатанная Фраком, папиным другом детства, чтобы привлечь в клуб новых спонсоров. Она валялась на полу в супермаркете, то ли выроненная, то ли выброшенная. Мая прочитала название несколько раз: «Вложись в “Бьорнстад-Хоккей”, не ошибешься!» Внутри был портрет папы, а рядом – маленькой девочки из детской команды, явно вырезанный из общей фотографии. Мая не сказала отцу, что видела брошюру, но идею поняла сразу. «Бьорнстад» теперь презентуется как клуб этой девочки: раздобыв деньги, он вдруг стал самым продвинутым в плане социального равенства спортивным объединением страны. Мая собиралась пробыть в Бьорнстаде еще пару дней, но выкинула брошюру, поменяла билеты и уехала на следующее утро.

– Мая? – повторил чей-то голос, а другой тут же спросил:

– Это ты? Почему ты не пришла к нам? А сидишь тут, как какая-то… бомжиха?

Мая оторвалась от хоккея и перевела удивленный взгляд на двух одноклассниц. Те нервно захихикали, как будто заглянули в ее компьютер и увидели порно. Прически у обеих волосок к волоску, хотя пьяны: за это Мая ненавидела их вдвойне. Они ушли с вечеринки только для того, чтобы перейти через улицу и купить в баре лед. Покупать лед, подумала Мая, что это за планета?

– У тебя все… в порядке? – спросила первая одноклассница с безупречной прической.

– Да-да, я просто устала, хотела побыть одна и подумала… – пробормотала Мая.

– Подумала? – улыбнулась другая, с еще более безупречной прической, словно эти слова были невероятной экзотикой.

Их разговор услышали парни, сидевшие в баре, и тут же вне себя от радости завопили:

– Девчонки! Вы с ней знакомы? Какое счастье! Может, у вас получится развеселить эту зануду?

Одноклассницы презрительно вздохнули, а Мая даже не услышала. Она сделала звук в телевизоре громче.

– Слушай, Мая, пошли к нам, мы… – начали уговаривать одноклассницы, но Мая шикнула на них:

– ТИХО! ПОДОЖДИТЕ!

Телевизионный комментатор как раз говорил, какие тренировочные матчи покажут сегодня вечером, а какие перенесли. «По причине штормового ветра», – добавил он и стал перечислять команды из северных городов. И тут Мая хлопнула себя по лбу, сложила в голове географический пазл. Бьорнстад находится посередине между упомянутыми городами. Она достала телефон и стала читать новости, руки задрожали, когда она увидела штормовое предупреждение. Вот почему Ана не ответила. А она-то сидит и жалеет себя, пока буря пытается стереть с лица земли ее дом.

– Ты идешь или нет? В смысле на вечеринку, – нетерпеливо спросила первая одноклассница.

– Не понимаю, ты что, смотришь… хоккей? Серьезно? Не думала, что тебе такое нравится! – сказала другая.

Услышав это, один из парней одобрительно хмыкнул и спрыгнул с барного стула, причем зацепился шарфом за стойку и чуть не удавился, но во время этой невольной пантомимы все же ухитрился сказать:

– Вот и я о том же! Девчонка и смотрит хоккей! А? Это не спорт, а насилие!

– Точно! – закивала одноклассница.

На этот раз Мая услышала их слова, но не ответила, она смотрела в телефон: «Буря может стать крупнейшей катастрофой в регионе со времен лесных пожаров», – писали на сайте бьорнстадской газеты. Мае показалось, что она в какой-то другой стране. Стоило встать, и вино заплескалось в голове, как в сломанном ватерпасе; сделав два шага, она чуть не упала. Парень, сбросив шарф, выставил руку, чтобы подхватить Маю, но она уже обрела равновесие и врезала ему с такой силой, что парень отскочил – на свою беду, недостаточно быстро. Разъяренная, она шагнула вперед, толкнула его в грудь, и парень повалился назад на стулья. Одноклассники лепетали ее имя и пытались остановить, но, увидев почерневшие глаза, испуганно попятились.