– Да у меня можете пока остаться, – махнул рукой бармен.

– Кем? Официантками? – хмыкнул Грубер, в то время как Снегирь медленно ел, наслаждаясь каждой ложкой. – Боюсь мне передничек не слишком подойдет.

– Ну, если ты так думаешь, – кваз хохотнул и окинул Грубера придирчивым взглядом. – Хотя, знаешь ли, и на тебя кто-нибудь обязательно западет, в стаб разные извращенцы забредают, а тут ты такой симпатяга и в передничке.

– Тьфу на тебя, – Грубер скривился, отложил ложку, и похлопал себя по плоскому животу. – Класс. Я тут подумал, если всегда будешь так кормить, то я и в передничке побегаю, не переломлюсь, – теперь уже скривился кваз, отчего его изуродованное лицо приобрело зверское выражение. Грубер краем глаза увидел, как их немногочисленные соседи по стойке быстренько свинтили в зал, в поисках свободного столика. Но реакция бармена его позабавила, и он хохотнул. – А если серьезно, чем предлагаешь заняться?

– Я вижу, ты парень совсем безбашенный…

– В разумных пределах, – кивнул Грубер и не подтверждая и не отрицая его слов.

– А твой напарник наоборот очень аккуратный, педантичный и спокойный.

– Ну-у-у, это тоже весьма относительно.

– Мне нужны рейдеры, – кваз наклонился к Груберу и удовлетворенно отметил про себя, что парень от него не отшатнулся, как сделал бы на его месте любой другой, лишь слегка наклонил голову набок и смотрел с искренним любопытством. – Здесь недалеко кластер частенько перезагружается. Координаты и расписание перезагрузок у меня имеются. Плюс там все поделено для команд, сама понимаешь, – Грубер кивнул, ну а что здесь непонятного? – У меня забит магазинчик, адрес я позже дам. Мне бар надо содержать, спиртное, закуски, и все такое.

– А как мы будем бухло перетаскивать? Если вот этими вот ручками, – и Грубер продемонстрировал свое руки, повертев кисти в разные стороны для наглядности, – то ты успеешь разориться за то время, которое нам понадобится, чтобы донести питие для страждущих.

– Не мели чушь, у меня грузовичок имеется для такого дела и официальный пропуск на проезд по стабу.

– Ну вот это совсем другой разговор, – кивнул Грубер и изобразил заинтересованность. – Оплата?

– Жратва, бухло и еда. Все, что найдете помимо заказанного можете брать и толкать на сторону, мне без разницы, – махнул рукой кваз.

– А с чего такие выгодные условия почти новичкам? – Грубер подозрительно посмотрел на него, прикидывая, в чем подвох.

– Как тебе сказать, – он задумался, а затем заговорил, словно решился. – Я ведь дар Улья хотел подучить, когда жемчужину сожрал, – Грубер в ответ только наклонил голову, можно подумать жемчуг жрут, чтобы квазами становиться. – Последствия ты видишь. Вот только дар я все же получил, да еще и очень сильный, и очень для меня бесполезный, – кваз на мгновение задумался, а затем, тряхнув головой, продолжил. – Я эмпат, ясно? Очень сильный эмпат. И мне не очень комфортно в окружение людей, которые меня боятся, жалеют, а то и откровенно ненавидят. Ну а вы с другом словно блаженные. Вы ко мне действительно не как к клоуну из цирка уродов относитесь, а это многое для меня значит. Ну и новичкам положено помогать.

– Хм, про цирк уродов – это ты погорячился, – Грубер покосился в сторону компании, которая сидела недалеко от стойки и вела себя с каждой минутой все отвратительней: они явно нарывались, но пока посетители пытались их игнорировать. Однако парни не просто так выпивали, они явно пришли сюда подраться, возможно за чем-то еще, и старательно наезжали на каждого, кто имел неосторожность попасться им на глаза. С немногочисленными девчонками они вообще вели себя по-хамски: хватили за задницы, пытались усадить к себе на колени, и откровенно намекали на скорый перепих буквально на столе перед всем честным народом. Грубер, не отрывая от них взгляда продолжал говорить. – На Стиксе нет обычных людей, мы все в какой-то мере измененные, просто в одних это проявляется гораздо ярче, чем в зомбаках. Кто эти уроды? – наконец, он повернулся к квазу и кивнул на распоясавшихся парней.

Внезапно он почувствовал совершенно несвойственное ему чувство, он хотел любым способом погасить назревающий конфликт, и, что для него было самым загадочным, сделать это путем применения насилия. И если Грубера просто распирало от желания кому-нибудь набить морду, то Снегирь от какого-то полстакана водки практически уже растекся по стойке. Мысль о том, что что-то здесь не так, пронеслась в голове Грубера ураганом и быстро вымелась под напором желания почесать кулаки и теперь ему нужен был только более-менее весомый повод, чтобы вмешаться.

– Команда Онегина, – кваз поморщился. – Счас я их турну, достали уже сил моих нет.

– Тебя звать-то как, шеф? – Грубер неторопливо поднялся и прогнулся в спине, разминая затекшие мышцы.

– Михалыч, кличут.

– Оригинально и свежо, так, а вот это уже совсем непорядок, – он повернулся к столу, за которым главный в развеселой компании вовсю лапал вырывающуюся девчонку. При этом Грубера поразило то, что никто не приходил к ней на помощь, все только отводили глаза. – Может в этом стабе так принято, но вот мне обидно становится. Как так, я такой высокий и красивый, а все внимание какой-то пигалице перепадает. Онегин, значит, ну-ну.

И он неторопливо приблизился к развеселой компании. В этот момент как по заказу замолчала музыка и люди, только что кричавшие, чтобы быть услышанными в какофонии звуков замолчали. В этой секундной тишине отчетливо прозвучала издевательская песенка, которую напевал Грубер, когда шел рядом со столом развеселой компании:

– Евгений был бабник и нравов нестрогих,

Точил свои ногти о женские ноги.

Ел суши, сашими, пил ром и «Будвайзер»

И мог на латыни сказать: «Дас ист шайзе!»*