Докучливое дуло норовило проткнуть глаз. Чтобы не усугублять накал, подняла руки вверх и сделала едва заметный плавный шажок назад, будто покачнувшись, тем самым отдалилась чуток от озлобленного белокурого арийца.

План созрел в голове, как только осознала, куда собственно мы попали и чем это грозит. Великий рейх, государство себе на уме. Бесконечные войны и прочие конфронтации с соседями, включая Российскую империю. Бизнес, построенный на крови. Богопротивные эксперименты с генетикой. Имперские амбиции и прочее, прочее. Рейх — кость в горле Европы.

Бриты и римляне предлагали короне объединить усилия и покончить раз и навсегда с немчурой. Но кому война, а Императрице, Самодержице Всероссийской, — мать родна. Кровавые денежки хорошо отмывал Цюрих. То, что на рубеже с рейхом периодически возникали трения, Императорский дом не особо заботило. Бабы новых сыновей нарожают, им не впервой. Война для империи — дело привычное. Будь иначе, не занимала бы Россия-матушка половину территории всего земного шара.

Твёрдую руку и хитрожопый подход Анны Иоанновны одобряю — сама бы так поступила, очутись на её месте. Что есть жизнь отдельно взятого человека супротив интересов государства? Так, плюнуть и растереть. На данный момент в роли этого самого человека, коего не жалко, оказалась княжна Ольга Фёдоровна Нагая, а ещё графиня Лопухина. Полковника в расчёт не беру — грошик цена за пучок в базарный день.

Поведаю, как будет, чтобы потом меня не порицали потомки за то, что я содею через несколько секунд. Пока Скорп разгоняет по крови гормон, а Василиса, отключив связь, строит картину грядущего боя, отмечая на эфирной карте биологические цели красным, у меня выдалось время поразмыслить над дальнейшей долей. Подобное бывает редко. Как правило, я рву тельник на груди и пускаюсь во все тяжкие, но тут другой случай. Евдокия — во что бы то ни стало — к вечеру должна заключить в объятия мать с отцом, а мне надобно вручить Шорохову петушок на палочке, за отличную службу.

Возникшая ситуация довольно сложная. По всей видимости, мы очутились на территории режимного объекта. Не думаю, что до зубов вооружённые блондинистые субчики стерегут дряхлого аристократа, а если и так, то аристо этот не иначе как потомок Дракулы. Аккуратно уложенные стопочкой мешки для трупов прозрачно намекают на скверный расклад. Полные мешки для трупов, естественно. Стала бы я на пустые обращать внимание? Из одного торчит детская истерзанная ножка, а из другого — ручка.

Дети ведь цветы жизни, не так ли? И по какому же праву их выдрали из грядки? По праву сильного? Что ж, раз так, и я воспользуюсь своим правом на возмездие. Причины? Следствия? Да какая мне разница! Всех убить и всё отнять! Этот мир справедлив, в отличие от прошлого. Вот сейчас Скорп как подхлестнёт адреналин, а я как проникнусь пафосом под самую пробку — и полетят клочки по закоулочкам. Есть где разгуляться! Главное, в горячке праведного гнева про графиню не забыть.

«А может, ну его, а?» — предложил сдаться внутренний Кац.

Считала, что он издох ещё в Упоровке, ан нет! Ты гляди… живой, курилка! «Смотри у меня, не напруди в трусы, ссыкунятка! Сейчас будет весело, гарантирую!»

«Ты их всех убьёшь? Даже того веснушку с васильковыми глазками?»

«Его я убью четвёртым. Следи за руками, озабоченка, и не порти кодекса инквизиторского, вешая на хер чётки. Либо мы, либо они. Иди работай, Васька. Не отвлекай понапрасну».

Надменный ариец даже не засёк, как я подняла руку. Слабовидящим он не был, слишком быстро всё произошло для него. Между матерным диалогом на повышенных тонах и моей реакцией на ситуацию лишь секунда пролетела. Разогнанное до максимальных скоростей объединённое сознание творило какую-то дичь. Если бы не укреплённые мышцы и связки, я бы лопнула, словно некачественный презерватив, причём сразу в нескольких местах.

Рука взметнулась — внезапно появившийся в ладони карминовый клинок пронзил правую глазницу рейховца. Минус один.

Четырнадцать человек в чёрной униформе в полном тактическом обвесе окружали нас со всех сторон. Про таких говорят: голос к голосу, волос к волосу. Один рост сыграл с вражьими бойцами злую шутку. Не делая лишних движений, без затей крутанулась по оси на сто восемьдесят градусов. Меч великого Рюрика, не чувствуя препон, прочертил на горле каждого противника тонкую алую полоску. Остановленное запредельной реакцией время сдвинулось с мёртвой точки, а затем понеслось галопом.

Из четырнадцати разрезанных от уха до уха глоток ударили горячие струи крови, обдав меня с ног до головы. Я физически ощутила, как с низкого старта рванул источник силы. Во все стороны выстрелили невидимые обычному глазу жгуты. Нынче ни одна душа не успеет покинуть пределы поместья. Все моральные ограничители сняты. В крови неистовствовал огонь, а в мозгу закипал гнев.

«Дратути! А вот и я! Канадский, мать твою, сука, дровосек!»

Едва сдерживая себя, от того, чтобы не разорвать на месте Лопухину и Шорохова, вынула из хранилища баул с оружием полковника. Трофейные пистолеты-пулемёты не представляли для нас никакой ценности, ибо были артефактными, что означало настройку под конкретного владетеля. На чём немчура не экономила, так это на оружии. С боя хрен что возьмёшь. Никчёмный лом, только на переплавку сгодится, и то не факт, что тигельную печь не разорвёт на лоскуты. Были прецеденты.

— Оля, это ты их так?

Ага, графиня очнулась, ну с добрым утром, что ли.

— Нет, конечно, я делов не знаю, быть может, сами самоубились? Нет? Как думаешь, за что я Шороха почти люблю? — просипела, прохрипела или уже прорычала в ответ.

Язык к нёбу прилип, аромат крови сводит с ума, а здесь ещё эта дура, со своими дурацкими вопросами под руку лезет!

— Скорее всего, потому, что он молчун, так ведь? Я угадала?

Ага, самое время обсудить наилучшие стороны Шорохова.