– О, не плачь… мне гораздо больнее… – произнесла Персефона. – Я сдержу слово, Минфа. Ты останешься живой и здоровой, будешь жить и цвести, где вздумается, будешь привлекать всех ароматом, но никогда… никогда больше не станешь собой.

– Умоляю… я… пожалуйста, – Минфа обращалась, её руки становились листьями, а тело усыхало и черствело до состояния стебля.

– Ты должна быть благодарна мне… пытаясь победить меня, ты забыла, что я в первую очередь не богиня весны, а Несущая Разрушение! Ты могла умереть, но будешь жить вот так. Вечно… – Персефона выдохнула, а Минфа уже не смогла ответить ей. Кустик мяты, проросший в пожелтевшей траве, покачнулся, и последняя слеза Минфы соскользнула с его листвы.

Для Аида это стало последней каплей. Он и так находился на грани бешенства из-за неподдающихся лиан, но не выпускал полную божественную силу, боясь ранить Персефону. Её поступок вывел его из себя, выброс лазурного пламени накрыл сад, а когда дым и пепел рассеялись, Аид уже держал Персефону за шею, прижимая её к тому же дереву, к которому ещё мгновение назад был прижат сам. Персефона, хоть и задыхалась, смотрела на него открыто и спокойно.

– О, да… – с трудом прохрипела она, – давай, Владыка Аид, отправь меня к Кристаллу Душ. Отомсти за возлюбленную…

Аид тяжело дышал, в его глазах бушевало пламя гнева, но едва последнее слово сорвалось с губ Персефоны, пальцы его разжались, и он выругался.

– Проклятье! Она не моя возлюбленная.

Персефона упала на колени, потирая шею.

– Вот так сюрприз, надо же…

Откровенная ирония в её голосе заставила Аида взглянуть на неё по-новому: он ещё никогда не видел её такой, не в разговоре с ним. Он хотел сказать ей, что в царстве Теней никто не может причинять вред живым существам без его дозволения, что он не потерпит подобного даже от собственной супруги, но вместо этого почувствовал вину и стал искать оправдания, которые, честно говоря, в текущих обстоятельствах не стоили ни драхмы.

– Ничего не было. Она явилась вчера и очаровала меня.

– Что? – Персефона закашлялась и довольно долго не могла прийти в себя, а затем рассмеялась. – Наверное, это самое потрясающее оправдание, которое я слышала. Это достойно сказаний Аэдов , – с высоко вздымающейся грудью, с горящими от гнева глазами, вызывающе растрёпанная, она встала на ноги, опираясь на дерево, и театрально похлопала в ладоши.

– Я серьёзно, – божественная аура Аида столкнулась с аурой Персефоны, и воздух в буквальном смысле заискрил.

– То есть Аид, – насмешливо уточнила она, – великий владетель царства Теней настолько слаб, что его смогла очаровать какая-то нимфа? Даже смертные не поверят в это.

– Я помню прошедший день так же ясно, как то, что ты предпочитаешь украшать волосы незабудками. Но я был не в себе и не мог контролировать свои действия.

Персефона горько усмехнулась. Она могла бы простить ему всё, всё, но только не собственное унижение… не измену. Только не это.

– Ты целовал её! – в глазах защипало, и она сжала кулаки. – Целовал! Я это видела, это случилось, и не важно, что было до и будет после, потому что я уже никогда не поверю твоим словам.

– Персефона, – Аид сделал шаг к ней.

Она отошла в сторону.

– Нет… не подходи ко мне. Я не верю тебе, не верю. Ложь и измены так часто случаются в семьях твоих братьев, так почему ты должен отличаться от них? Афродита была права…

– Стой! При чём тут Афродита? – Аид переместился к ней, не позволяя уйти, взял за руку, но она оттолкнула его.

– Не смей меня трогать! Видеть тебя не хочу!

Персефона развернулась, а через мгновение уже входила в собственную спальню. Выгнав собравшихся там нимф, она, наконец, позволила себе быть слабой, выплеснуть эмоции – она разломала всё, что можно и нельзя было сломать, а затем, измотанная и уставшая, опустилась на пол и горько зарыдала. Впереди её ждали долгие месяцы одиночества, наполненные яркими воспоминаниями его измены, невозможности находиться рядом с ним и жалости к самой себе. А ещё его бесконечных попыток вернуть её. Бесконечных и безуспешных.

Весной, торопясь покинуть царство Теней так же, как торопилась осенью вернуться сюда, Персефона думала только о том, как пойдёт на Олимп и заставит Зевса разорвать брак с Аидом. Навсегда. Возвращаться к нему, жить с ним, зная об измене, она не собиралась. Просто не могла. Лучше века провести в одиночестве и уединении, чем быть женой, от которой ходят к другим.

Солнечный свет, как и в тот день, когда она впервые покинула царство Теней, нырнул в её волосы, утонул в глубине глаз и затерялся в складках одежд… Теперь Персефону ждала новая жизнь. Жизнь без Аида…

(наши дни)

Лина проснулась. Она ещё какое-то время лежала с закрытыми глазами, пребывая в эйфории сна, но затем вспомнила прошлый вечер. Её бросило в жар, и она, резко распахнув глаза, посмотрела на соседнюю сторону кровати. Было пусто, но смятые простыни и едва ощутимый морозно-цветочный аромат не оставлял сомнений – вчерашний вечер не был её выдумкой, это действительно случилось. Геката была права – не стоило спешить, нужно было вспомнить всё до конца, а после принимать решение. Теперь вместо решений оставалось только принять последствия. И хотя Лина не получила ответов, она узнала достаточно, чтобы пожалеть о сделанном. Как теперь она будет смотреть ему в глаза? Как будет жить дальше, зная, что они в прошлом, возможно, закончили как заклятые враги?