О Леконте де Лиле мы тогда говорили,

О холодном поэте мы грустили с тобой.

Мы не раз открывали шелковистые томы,

И читали спокойно, и шептали — «не тот!»

...Но тогда нам сверкнули все слова, все истомы,

Как кочевницы звезды, что восходят раз в год.

Было тихо, так тихо, и пред нами воскресли

Рифмы древнего Солнца, мир нежданно-большой,

И сквозь сумрак вечерний, запрокинутый в кресле

Резкий профиль креола с лебединой душой.

Н. Гумилев.

97. Вяч. И. Иванову

<Слепнево.> 3 <июня> 1911<г.>

Многоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович,

теперь, наверно, уже вышел второй том «Cor Ardens»’а, и я очень верю, что у Вас есть несколько свободных стихотворений, которые Вы могли бы дать для августовской книжки «Аполлона», как однажды обещали мне. Если да, я буду Вам очень благодарен, если пошлете их прямо Зноско-Боровскому, чтобы он сдал их в печать, потому что номер уже набирается.

Кроме того у меня к Вам есть еще большая просьба: я написал здесь несколько стихотворений в новом для меня духе и совершенно не знаю, хороши они или плохи. Прочтите их, и если решите, что они паденье или нежелательный уклон моей поэзии, сообщите мне или Зноско-Боровскому, который мне напишет, и я дам в «Аполлон» другие стихи. Если понравятся, пошлите в «Аполлон» их вместе с Вашими. Этим Вы докажете, что Вы относитесь ко мне достаточно хорошо, чтобы быть строгим, и еще не отреклись от всегда сомневающегося, но всегда преданного Вам ученика

Н. Гумилева.

Поклон всем на Башне. Аня наверно скоро вернется.

В Царском мы будем в начале августа.

Мой адрес: Станция Подобино, Московско-Виндаво-Рыбинской ж<елезной> д<ороги>, именье Слепнево, мне.

Четыре стихотворения

I. Неизвестность

Замирает дыханье, и ярче становятся взоры

Перед сладко волнующим ликом твоим, Неизвестность,

Как у путника, дерзко вступившего в дикие горы

И смущенного видеть еще неоткрытую местность.

В каждой травке намек на возможность несбыточной встречи,

Этот грот — обиталище феи всегда легкокрылой,

Миг... и выйдет, атласные руки положит на плечи

И совсем замирающим голосом вымолвит: «милый!»

У нее есть хранитель, волшебник ревнивый и страшный,

Он отмстит, он, как сетью, опутает душу печалью.

...И поверить нельзя, что и здесь, как повсюду, всегдашний,

Бродит школьный учитель, томя прописною моралью.

II. В саду

Целый вечер в саду рокотал соловей,

И скамейка в далекой аллее ждала,

И томила весна... Но она не пришла,

Не хотела иль просто пугалась ветвей.

Оттого ли, что было томиться невмочь,

Оттого ли, что издали плакал рояль,

Было жаль соловья, и аллею, и ночь,

И кого-то еще было тягостно жаль.

— Не себя! Я умею быть светлым, грустя;

Не ее! Если хочет, пусть будет такой;

...Но зачем этот день, как больное дитя,

Умирал, не отмеченный Божьей Рукой?

III. Лиловый цветок

Вечерние тихи заклятья,

Печаль голубой темноты,

Я вижу не лица, а платья,

А может быть, только цветы.

Так радует серо-зеленый,

Живой и стремительный весь,

И, может быть, к счастью, влюбленный

В кого-то чужого... не здесь.